Слезы полились по ее щекам.
— Вы не можете так поступить. Джонет умрет. Она совершенно измотала себя, ухаживая за мной, так что у нее нет сил бороться с болезнью. Я должна помочь ей.
Ей показалось, что она увидела в глазах сэра Николаса сочувствие, но его голос звучал все так же твердо:
— Тогда молитесь за нее, миледи, потому что только Бог может помочь ей сейчас. Вон там есть скамеечка для молитвы. — Когда она открыла рот, чтобы возразить, он безжалостно добавил:
— И сначала вы должны поблагодарить Господа за то, что у меня сейчас нет времени обсуждать ваше неподчинение моим приказам. Как же вы собирались высушить свои волосы?
Она схватилась рукой за полотенце, все еще обернутое вокруг головы. В своей тревоге за Джонет она совсем забыла о мокрых волосах. Расстроенная, но настороженная, она закусила губу и молчала.
Сэр Николас окинул взглядом слабо освещенную палатку. Более спартанская и меньшая по размеру, чем та, которую занимали Элис и Джонет, она не имела таких изысков, как умывальник, табурет и кровати. Зато в ней, прогретой солнцем, было тепло, хотя некуда даже сесть, кроме как на скамеечку или на землю. Он сказал:
— Я пришлю кого-нибудь помочь вам.
— Я могу справиться сама, — проворчала она, — если выйду на солнце. Мне только надо взять гребень из той па…
— Нет.
— Но…
— Я пошлю Тома за вашей расческой. Вы устроитесь около того костра, где варят еду, там вы все время будете на глазах. И перед выходом вам лучше снять рубашку. Она вся мокрая.
Она инстинктивно прикрыла грудь руками.
— Нет!
В его глазах зажегся веселый огонек.
— Ясно. Том принесет что-нибудь из ваших вещей. Не забудьте пристойно одеться, перед тем как выходить наружу, малышка. — И он вышел.
Элис кипела негодованием, но, вспомнив о болезни Джонет, снова разрыдалась. Девушка упала на пол, давая выход отчаянию, которого не испытывала со смерти Анны. Всю жизнь рядом с ней находилась Джонет, которая служила ей безотказно, Джонет, к которой она всегда прибегала в детстве, если поранилась или чтобы пожаловаться. Джонет вытирала ее слезы и лечила царапины, купала ее, одевала и выслушивала ее молитвы, укладывая спать. А теперь Джонет умрет, потому что болезнь ужасно опасна. Она знала по своему опыту. Она сама едва не умерла, хотя ее организм молодой и крепкий. Джонет уже старая — ей далеко за тридцать — и ослабленная заботами. Смерть Джонет будет на ее совести не только потому, что она заставила ее преодолеть расстояние от Драфидда до Вулвестона в один день под непрекращающимся дождем, но и потому, что она заразилась ужасной болезнью от нее. Джонет пренебрегла собой, чтобы заботиться о ней.
Элис все еще всхлипывала, когда вошел Йен с охапкой ее вещей.
— Он послал Тома за знахаркой, — сообщил Йен и, не дождавшись ответа, спросил:
— Мне уйти, госпожа?
Она постаралась взять себя в руки.
— Нет, мое полотенце все промокло, так же как и платье. Я должна переодеться и высушить волосы. Он будет обвинять тебя, если я снова заболею.
— Нет, госпожа, не будет, — ответил Йен. — Он сказал, что я не знал, что делаю. Он справедливый человек, наш господин.
Элис посмотрела на него:
— Он тебе нравится? — Йен согласно кивнул, а она добавила:
— Ну, мне он тоже нравится, когда он не так упрям, как… — Она помолчала, потому что поговорка «упрям как шотландец» звучала бы сейчас неуместно. — Как все валлийцы, — закончила она с извиняющимся взглядом.
Йен улыбнулся:
— Нет на земле ни одного валлийца упрямее моего старого папаши, госпожа. Хозяин нашел ваши гребень и щетку, — добавил он, протягивая ей вещи. — И приказал мне не задерживаться.
Забирая щетку из свиной щетины и черепаховый гребень, она заставила себя задать вопрос Йену:
— Как там мистрис Хокинс?
— Они не могут разбудить ее, — осторожно ответил Йен. Уронив расчески, Элис вытерла слезы, вскочила на ноги и бросилась к выходу.
Йен преградил ей путь:
— Вы не можете пойти к ней, госпожа. Мне приказано не пускать вас.
Она в отчаянии смотрела на него снизу вверх, уже не пытаясь сдержать льющиеся слезы.
— Я должна!
— Нет, вы не должны. Гуртфан Гауэр ухаживает за ней. Она заморгала в замешательстве.
— Кто?
Йен смущенно покраснел.
— Так зовут того здоровенного валлийца. Я слышал, как мистрис Хокинс называла его просто Хью, но я не осмеливаюсь. Она недолюбливала его, но он сказал, что присмотрит за ней, по крайней мере пока не придет знахарка, а может, и пока мы не уедем на рассвете.