— А где пройдет церемония? — спросила Мэдлин.
— Здесь, в Тауэре, мадам.
— Может быть, нам позволят посмотреть! — воскликнула Элис, более обрадованная, чем ожидала, перспективой снова увидеть сэра Николаса. Она постаралась скрыть свои чувства, говоря себе, что ей хочется увидеть одного из своих знакомых, только и всего.
— Ой нет, госпожа, — возразил Йен. — Туда не допустят женщин, потому что по ритуалу перед церемонией всю ночь рыцари будут купаться и молиться, чтобы подготовиться к посвящению. Неотъемлемая часть ритуала — быть сначала обнаженным, а потом одетым.
Пока они разговаривали, Мэдлин поставила корзину на стол и теперь склонилась над ней, изучая содержимое. Удовлетворенно вздохнув, она с улыбкой подняла глаза и пригласила Йена отведать хлеб и варенье, которые он принес.
Явно ошеломленный, он быстро пришел в себя и ответил:
— Ой не могу, госпожа, но спасибо за вашу доброту.
— В моем предложении нет никакой доброты, — констатировала Мэдлин. — Я просто умираю от голода, а запах свежего хлеба совершенно лишил меня разума. Мы должны сейчас же его попробовать.
Его глаза блеснули.
— Ой да, больше нет причины ждать, госпожа, я и так задержался слишком долго. Но я приду снова. Хозяин сказал, что я должен исполнять приказы леди Элис до новых его распоряжений.
Элис почувствовала теплую волну благодарности.
— Передай сэру Николасу, что я признательна ему за заботу, Йен, я не ожидала с его стороны такой доброты. Хотя нет, не нужно ничего говорить, только поблагодари, — добавила она, краснея.
Йен улыбнулся и пообещал не забыть.
— И приходи скорее, — попросила она. — Не только из-за хлеба, хотя должна признать, что еда, которую нам дают здесь, хуже, чем я ела тогда в лагере. Нам необходимы новости, которые ты можешь рассказать. Мы уже исчерпали все темы для разговоров, и, хотя леди Маргарет Боуфорт приказала нам каждый день слушать мессу, священник, который служит ее и принимает у нас исповедь, ни слова не говорит о мирских делах. Служанке Элве разрешено покидать комнаты, но она не осмеливается выходить за стены замка из страха, что ей не позволят вернуться к нам. Нам остается только самим сочинять истории и рассказывать их друг другу. Поистине, Йен, мы скоро умрем от скуки. Может быть, ты хотя бы принесешь нам колоду карт, или кости, или хотя бы грифельную доску для игр?
Глаза Йена снова вспыхнули при упоминании Элвы. Он подумал минутку и сказал, что, пожалуй, сможет достать что-нибудь для их развлечения.
— Скажу вам правду, госпожа, король Гарри и сам любит разные игры. Он играет в теннис и всю ночь напролет сидит за картами, хотя, говорят, скуповат. Так или иначе, я найду что-нибудь такое для вас. Будут еще приказания?
В тот момент она не смогла больше ничего придумать, но когда меньше чем через неделю он пришел снова, они с Мэдлин при помощи Элвы придумали для него множество поручений. В тот день он познакомился с Элвой, но если он и разочаровался, то быстро утешился, упомянув при встрече в тот же визит о миловидной судомойке, с которой успел познакомился. Он принес им колоду карт и замысловато украшенную доску для настольных игр. За две недели до коронации короля он принес разноцветную пряжу, два рулона канвы и несколько изящно нарисованных узоров для вышивания, среди которых были валлийский дракон и крест святого Георга.
Элис, увидев тщательно подобранный набор для рукоделия, посмотрела на Йена с поддразнивающей улыбкой.
— Не вздумай говорить, что набор для рукоделия прислал сэр Николас, я все равно тебе не поверю.
— Нет, госпожа, набор прислала леди Маргарет через тех двух деревенщин, которые стоят у ваших дверей. Они спорили, кто из них сообщит вам ее приказ сделать для себя подушки под колени. Когда король приедет в Тауэр, вам будет разрешено присутствовать на мессе в часовне, и слуга ее светлости сказал, что его госпожа приказала ему передать данное позволение короля, который проявил тем самым большую милость к вам, и вы должны присоединиться к украшению часовни.
— Я не преклоню колен перед уэльским драконом. Я бы еще могла встать на него ногами… — сухо заметила Элис.
— Элис! — Глаза Мэдлин сияли смехом, но ее следующие слова тем не менее звучали предостерегающе:
— Ты не должна говорить так — могут подслушать и передать твои слова ее светлости или, что еще хуже, самому королю.
— Не может же Тюдор думать, что мы любим его, — мрачно промолвила Элис.
— Нет, бессердечная ты девчонка, но у меня нет ни малейшего желания провести остаток дней в этих жалких комнатушках. Если согласие встать на колени на дракона презренного Гарри вытащит нас отсюда даже всего на одну мессу, уверяю тебя, я сама вышью обе подушки. Когда король приезжает в Тауэр, Йен?