Нет, я не согласна. Не хочу больше "магических" приключений. Завтра тридцать первое декабря и меня пригласили друзья встретить с ними Новый год. Подарки я уже купила. Кстати, мама с отчимом тоже уходят куда-то. Если бы знала раньше, что дома никого не будет, позвала бы друзей к себе. Но теперь уже поздно говорить об этом.
Платье серебристое висит в шкафу, ждёт своего звёздного выхода. Я купила его у знакомой, которая только что вернулась из Германии: она там отдыхала у друзей. Так вот, это платье она привезла для себя, но я умоляла её уступить его мне, сказала, что мне очень
важно выглядеть на все «сто» и, что якобы в этот Новый год решится моя судьба. Конечно, она уступила мне «серебристую мечту» и пожелала удачи.
Чёрт, кого я обманываю? Делаю вид, что ничего не случилось, а ведь я только что узнала всю историю — от начала до конца. Теперь все встало на свои места. Я так старалась забыть Влада, но каждым днём чувствую, как любовь к этому парню проявляется во мне, игнорируя все мои страхи.
Нет, мне не жить без него.
Глава восемнадцатая
— Ох, глазам не верю, — заохала бабуля. — Внученька, как же я соскучилась без тебя. И хоть бы разок позвонила. Вроде и жила недолго у меня, а как уехала, так я и затосковала. Отец весь извёлся, меня винит, что это я тебя своими упрёками довела, потому ты уехала. А я что? Разве я чем тебя обидела?
Конечно, бабуля расплакалась, а я принялась утешать её.
— Бабулечка моя, ты ведь знаешь, как тяжело мне пришлось. Прости меня, ладно?
Бабушка ещё всхлипывала какое-то время, поглаживала меня рукой по плечу, по волосам, потом вытерла слёзы носовым платком, который извлекла из рукава у запястья и снова убрала его туда.
— И правда, что это я «нюни» распустила, — спохватилась бабушка. — Ты, наверное, проголодалась в дороге. Пойдём, я пирожков испекла, щи сварила, как знала, что гости на пороге будут.
Ох, как же я соскучилась. Всё здесь такое родное и даже пирожки, и щи…
— Убежишь, сегодня на ночь? — спросила бабушка. Поставила передо мной тарелку со щами, подвинула корзинку с пирожками и села напротив. — Ешь, пока не остыло.
А меня и не надо уговаривать — так вкусно. Щи в тарелке, хоть фотографируй и в кулинарную книгу фото помещай. А пирожки, это вообще шедевр — маленькие, аккуратненькие, золотистые. Я их называю «Машенькиными», потому что они, как с картинки из сказки про «Машу и Медведя».
— Убегу, бабуль, — честно призналась я. — В Новогоднюю ночь нехорошо молодой девушке сидеть дома.
— Правильно, — согласилась бабушка. — А я тоже собиралась пойти к соседке, к Тамаре. Вот и пирогов испекла. Будем с ней чай пить, да телевизор смотреть. Вот она обрадуется, когда узнает, что ты вернулась — ей без тебя тяжко, она всегда уверена, что помощь под рукой.
— Только никому не говори, что я приехала, — предупредила я бабушку. — Тамаре Александровне скажи и всё — она всё равно никуда не ходит и ни с кем, кроме тебя и врача своего не общается. Я с Автостанции окольными путями добиралась, чтобы меня никто не приметил.
— О, это ты так думаешь, что тебя никто не заметил, — посмеиваясь, сказала бабуля. — Молва уже пошла по посёлку, поверь мне.
Ну, тут, пусть себе говорят, только бы Влад не узнал.
После обильного позднего завтрака, местами напоминающего обед, мы с бабушкой часа два просидели за разговорами.
— Ты совсем или погостить? — первым делом спросила бабушка.
— Поживём, увидим, — ответила я. Лучше не загадывать, а что будет, то и будет. Я тебе подарок привезла, — спохватилась я. Побежала в комнату и принесла коробку с бантом. — Вот, держи. Очень нужная вещь для выпечки, это тестомес.
— Спасибо, милая, это нужная вещь, руки уже не те, устаю, пока тесто ставлю. А я опростоволосилась, не знала, что увижу тебя в праздники, — запричитала бабуля.
— Живи долго-долго и не хворай, это главный подарок, — успокоила я бабушку.
Бабушка поделилась последними новостями, а я, вспомнила рассказ Алисы Витальевны, и попыталась кое-что выведать у бабули.
— Ты случайно не помнишь, что там случилось с племянницей тётки Устиньи, когда та приезжала погостить к ней? Это давно было, лет двадцать семь тому назад, а то и больше.
— А тебе почём известно? — удивилась бабуля. — Мать тебе, что ль рассказала?
— Она, — кивнула я, чтобы не выдавать Алису Витальевну.
— Так это давно было. Приехала она, пожила с полгода, кажись, и снова в Сибирь вернулась. Зачем приезжала, никому неведомо.
Как же им удалось скрыть беременность? А рождение ребёнка? Неужели тётка Устинья сработала, как повитуха? На все руки мастерица ведьма.
Ничего я от бабули не узнала. Придётся обратиться к первоисточнику — отправлюсь к самой тётке Устинье. Если она вспомнит Влада, то, возможно, поможет ему — она ведь колдунья, можно сказать ведьма, значит, заговоры всякие знает. Конечно, пока жива Алиса Витальевна, Владу ничего не угрожает, а когда её не станет? Надо искать спасение из всех источников. Вот и книгу бы не мешало специалистам показать, вдруг расшифруют тайные знаки. А, может, Устинья и разгадает, она ведь тоже ведьма.
Но это подождёт — сегодня последний день уходящего года и я намерена начать жизнь с чистого листа.
Десять тридцать. Серебристое платье, привезённое из Германии моей знакомой, дождалось своего звёздного часа. Оно прекрасно легло по моей фигуре, как будто на меня было сшито. Минимум косметики — хочу выглядеть естественной.
Сердце замирает от мысли о скорой встрече. Я ужасно соскучилась. Не знаю, чего мне ждать, но, надеюсь, Влад примет меня.
Я закрываю глаза и запрокидываю голову, застигнутая волной тоски и томления. Приятные воспоминания вспыхнули в моём сознании фейерверком страстей: сильные, ласковые руки, поцелуи и его сумрачный волнующий взгляд — всё так живо в памяти.
Но разве смогу жить без Влада Шумилова? К чёрту опасности — я хочу быть с ним. Я люблю его. Вот так, люблю и всё.
Я набираю полную грудь воздуха, шумно выдыхаю и выхожу из дома. Конечно, я сказала бабушке, что Влад приедет за мной, а так бы она меня одну не выпустила со двора. Но на мою удачу, бабушка уже ушла к соседке, и теперь я спокойно вышла за калитку и зашагала по заснеженной тропинке в сторону леса. Я хочу устроить сюрприз, а заодно проверить, ждал ли меня любимый или пустился во все тяжкие, позабыв о нашем уговоре — встретить Новый год вдвоём в домике на дереве. Ах, нет же, втроём — мы собирались пригласить белку, лесную подружку Влада.
Сегодня необыкновенно тепло. Жаль, что мало снега, и хоть над городом нависли снежные тучи, пока снегопад не наблюдается. Может, ближе к ночи природа порадует нас сказочно пушистыми хлопьями с небес.
До улицы Новой, недалеко, но этот заросший мостик из прошлого века меня пугает. Я намеренно не пошла в обход, через новый мост, потому что это займёт слишком много времени, а если идти через старый, то до шумиловских владений рукой подать — вон, я уже вижу крайний дом на улице Новой, а за ним сразу дом Шумиловых.
Речка не замерзает в этом месте — течение сильное, да и морозов таких не было, чтобы
сковать её льдом. Журчит водичка в тишине. Нет, на счёт тишины я погорячилась — в крайнем доме, на улице Новой уже провожают Старый год. Люди празднуют — музыка, смех на всю округу. А собственно, чему радуются? Минус один год из жизни, вот счастья-то привалило. Человек странное существо, по сути, радуется там, где нужно плакать, а плачет, когда радоваться надо.
— Стой, — услышала я незнакомый женский голос, как только сошла с моста. — Стой и не дёргайся.
Серьёзно? Это Новогодняя шутка? Я уже хотела обернуться, но голос предупредил меня.
— Не оборачивайся.
Я так и застыла. Вот и начала жизнь с чистого листа. Зачем только пошла одна? Неразумная я и Влад так всегда говорил. Почему не позвонила ему и не попросила, чтобы он приехал за мной? От страха у меня затряслись руки и ноги, а сердце пустилось по бездорожью, отбивая тревожную дробь: началась паническая тахикардия. В этом случае нельзя стоять на месте, надо двигаться, чтобы облегчить нагрузку на сердце и сосуды, а мне приказано стоять. Так и сознание можно потерять. Потихоньку стала переминаться с ноги на ногу, что бы устоять и не упасть.