— Тебе нравится мне угождать? — спросил он.
— Да, очень, — сгорая от желания, ответила я.
Я стою неподвижно, но мне так хочется его прикосновений, ласк. Я хочу его всего целиком и полностью.
— Не шевелись, — приказал Влад, когда я чуть подалась вперёд.
Он глядит и улыбается. О, эта улыбка!
— Долго мне ещё вот так стоять? У меня уже пульс зашкаливает, хочешь, чтобы я взорвалась? — пожаловалась я.
Влад рассмеялся. Хохочет, как ненормальный.
— Что? — почти кричу я.
— Разрушила магическое таинство. Знаешь анекдот про мужика, решил устроить жене романтический вечер.
— Нет, не знаю, — говорю я и сажусь на краешек постели. К чему все эти разговоры, не
понимаю.
Влад обнимает меня и укладывает рядом с собой.
— Мужчина услышал, как его коллега рассказывал о романтическом вечере, проведённом с женой — они сначала говорили о литературе, потом о звёздах, потом ужинали и только потом занялись любовью. Мужик думает, надо и мне устроить романтический вечер с женой, чем я хуже? После ужина, он увёл жену в комнату и стал пытать. «Пушкина читала?» — говорит он. Жена отвечает «Читала». «А Гоголя читала». Та, конечно, отвечает «Читала». «Тогда раздевайся и в койку».
— Не понимаю, к чему ты рассказал этот анекдот, — фыркнула я.
А он хохочет себе, уткнувшись лицом в мои волосы.
— Всё, — строго произнесла я. — Никакой романтики — я сплю.
Влад успокоился, но не сразу. Вот он оставляет дорожку из поцелуев на моей шее. Приятно. Я не могу долго злиться на Влада. Что скрывать, сама виновата — он меня комплементами решил осыпать, а я стала лепетать, что сгораю от желания. Поверить не могу, что я такой бесстыдной стала.
— Не обижайся, детка, ты всё для меня, поверь. Веришь мне? — неторопливо шепчет Влад.
— Да, — мурлычу я, томясь от желания.
Ничто не отвлечёт меня от Влада. Он непревзойдённый любовник. Руки такие нежные, а поцелую обжигают кожу, вот такой он у меня «горячий».
— Мы с тобой идеально подходим друг другу, — шепчет Влад. — Мы оба ненасытные.
— Да, я тоже это заметила, — бормочу я.
Влад целует мой животик — нежно, чуть касаясь только. А я нетерпеливо прижимаюсь к нему всем телом.
— Ты такая развратница, — хохочет он.
— Ты хотел меня видеть такой вот и получай плод своих стараний.
Позже, мы лежим, обнявшись, в постели. Мне хорошо и грустно одновременно. Почему мы не можем жить обычной жизнью? Даже пожениться пока не можем, а о детях и думать нечего — это слишком опасно. Кровь «охотника» распространяется на многие километры и если стая почует её, они придут, и убьют, и меня, и ребёнка, который даже не успеет зародиться во мне.
— А чем опасны охотники для оборотня? — спросила я.
— Они ходят с ружьями и убивают диких зверей. А оборотни, как не крути, звери, — ответил Влад.
— А как же серебряные пули, вода святая.
— Бред, — пробормотал Влад. — Главное попасть оборотню в голову и всё. А теперь засыпай, детка. Всё у нас будет хорошо, я обещаю.
С утра, когда Влад уехал по делам, я воспользовалась моментом и побежала к тётке Устинье. У меня есть книга Таинств, и есть действующая ведьма, почему бы не предложить ей прочитать знаки.
— Тётка Устинья, я к вам. По делу пришла, — крикнула я старухе.
Устинья убирает снег от крыльца. Она бросила на меня строгий взгляд и продолжила
скрежетать лопатой. Ну, конечно, я взялась помогать старухе, осталось немного, не переломлюсь.
— Спасибо, милая, — сказала ведьма и отошла в сторонку.
Хорошо, что я в «походной» одёжке — пуховик короткий, обувь на плоской подошве и варежки из козьего меха — бабушка мне связала их. В этом городке я привыкла одеваться «удобно». Сюда бы валенки в самый раз подошли. Снега жуть, как много. Хорошо хоть проезжую часть от снега очищают, а тропинки горожане сами протаптывают.
Старуха молчит, а я делаю своё дело. Наконец, она заговорила со мной.
— Зачем пришла, мне известно, — сказала тётка Устинья. — Вижу, запуталась ты в мыслях своих.
— Нет, тётка Устинья, мне-то известно, чего я хочу, — уверенно ответила я.
Я прислонила лопату к стене дома и взглянула на свою работу. Теперь тётка Устинья сможет и в сарай выйти и до калитки доберётся без труда. Я привыкла к физическому труду, у бабушки столько работы накопилась и только мы с Владом помогаем ей. Бабушка говорила, что раньше ей Стёпка помогал, отец мой реже, а теперь и Стёпка не появляется, и папа к ней дорогу забыл.
— Ладно, пойдём в дом, чего мёрзнуть-то, — предложила хозяйка.
В доме тепло и пахнет пирогами. Теперь не надо печь топить углем или дровами — дома, даже самые старые, оснащены индивидуальным газовым отоплением. И вода есть в доме. Жить стало легче. А ведь я ещё помню, как бабуля печь дровами топила и за водой к колодцу ходила. В наш дом, когда ещё строили, папа сразу провёл и отопление и газ и воду, а потом только года через два все дома оборудовали.
Смешно подумать, но мне нравится крестьянская жизнь. Понятия не имею, откуда взялось это пристрастие. Мама исконно городской житель. Значит, я в Архиповых пошла — от сохи, что называется. Кажется, мне стало ясно, почему я вернулась в Борки.
— Садись к столу, чай будем пить с пирогом, — пригласила меня тётка Устинья. — Вот, уже хожу еле-еле, но желудок свой балую иногда. Я ведь хорошей хозяйкой была, — постилая на стол чистую скатерть, похвалилась тётка Устинья. — Муж мой, Алексей, не жаловался на меня. Что щи сварить, что пирог испечь — я была первой мастерицей. Жаль бог деток нам с мужем не дал. Теперь маюсь одна, а так бы… эх, чего попусту Бога гневить разговорами, — отмахнулась Устинья.
У каждого свои печали.
Устинья налила в чашки чай — травяной, по запаху слышно. Поставила на стол пирог на плетёном подносе. Правду она говорила, что пироги печь мастерица — румяный пышный и пахнет аппетитно.
— Бери нож, да отрезай ломоть, — предложила хозяйка и передала через стол нож.
Я отрезала от пирога кусочек и взяла его в руку — тарелок бабка не предложила. Ну и так
сойдёт. С удовольствием пробую на вкус.
— Вкусно, — похвалила я хозяйку. — Только горячо.
Странно, что старуха сама не ест.
— Я потом поем, когда пирог остынет. Горячее тесто, хуже не придумаешь для старого желудка.
И то верно. Свежеиспечённое тесто плохо действует на поджелудочную железу и даже может спровоцировать приступ. А ещё может затормозить работу кишечника, а там не дай бог закупорка. Кстати, в любом возрасте не стоит есть свежеиспечённый хлеб. Но так вкусно — не могу отказать себе в удовольствии.
После чая с пирогом, я поблагодарила старуху и предложила ей посмотреть книгу.
Устинья насупилась. Взяла книгу в руки, положила перед собой и приложила к странице руку.
— Эта книга не поможет твоему кавалеру, — помотав головой, сказала она. — Да, сильная ведьма владела ею, — без особого интереса перелистывая страницы, сделала вывод Устинья.
— А вы? Разве вы не сильная… колдунья? — нашлась я. Как-то неудобно старуху ведьмой называть прямо в лицо.
— Ведьма я сильная, да вот вижу, что хозяйка символы все перепутала, чтобы защитное заклятие, которое она наложила на дочь свою, никто не сумел отменить. «Зашила» она книгу.
Откуда Устинье известно, что заклятие наложено на «дочь»? Выходит, ведьма реально настоящая.
— Всякая книга должна только хозяйке подчиняться, — добавила Устинья. — А теперь, после ведьмы, книге суждено перейти к новому хозяину, так ведьма велела.
— К кому? — поинтересовалась я. Может, разгадает Устинья имя.
— К тому, кто принесёт с собой избавление. Всё. Больше ничего не скажу, и не настаивай.
Вот и всё. Я так надеялась, что Устинья поможет мне, но не случилось, что называется.
— Не печалься, милая. Скоро охотники выйдут в лес, там всё прояснится.
Тётка Устинья перекрестилась, хоть в её доме я и не увидела ни одного образа. Не понятно, знает Устинья про оборотней или нет? Если заговорила об охотниках, значит, ей что-то известно. Но пока мне лучше помолчать — послушаю ведьму, что она скажет.