— Нет, моя по-настоящему. Ну, чтобы платье свадебное, фата и торт, в несколько ярусов.
— Давай не будем торопиться. Не теперь, — попросила я.
— Когда же ещё говорить, как не теперь? Может, ты сомневаешься в своих чувствах ко мне? — спросил Влад.
— Шутишь?
— Конечно, шучу, — ответил Влад самодовольно.
— Как же не любить тебя. Ты такой сильный, смелый, любящий и в твоих жилах течёт кровь оборотня.
— Это-то меня и тревожит. Я не знаю, чего ждать от себя. Иногда я сдерживаю себя, и это становится всё труднее и труднее, — признался Влад.
— Сдерживаешь от чего?
— Раньше я никому не говорил про это.
— Ну, говори, — стала торопить я Влада. Надеюсь, это не то, о чём я подумала, и Влад не собирается примерить шкуру оборотня.
— Кажется, во мне дремлет «охотник».
— Не бойся, — стала успокаивать я Влада. — Если даже он вырвется наружу, самое страшное, на что ты будешь способен, так это убьёшь оборотня.
— Убить оборотня? — произнёс Влад. — Думаешь, я смогу?
— Когда-нибудь инстинкты тебе подскажут, что с этим делать, — сказала я.
— Надеюсь, — глухо отозвался Влад. — И что ты думаешь на этот счёт?
— Я хочу, чтобы мы жили в городе. Там люди и мы сможем укрыться, затеряться в толпе. А лес, он скрытный. Никогда не знаешь, кого встретишь на пути.
— Может, ты и права, — неохотно согласился Влад.
— Так и есть, лес опасное место для прогулок, — нарушил лесную тишину голос, сорвавший стайку мелких птиц с рябины. В ту же секунду на нашем пути возник мужчина. Наверное, это охотник, они ведь собирались выйти в лес по «новому» снегу. Но почему он без ружья? И одет он, не по погоде.
Чёрт, это оборотень? Нет, не хочу даже думать об этом.
— Всё чисто, зови вожака, — сказал незнакомец вышедшему вслед за ним поджарому волку.
Чёрт возьми, это оборотни из дальнего леса. Влад схватил меня за руку и перебросил за спину. Не представляю, что делать. Сейчас я понимаю только одно — Влад в опасности, потому что стая нарушила границы заповедника. Почему это случилось? Полина, Глеб, где они? Где родители, которые обещали оберегать сына?
— Не прячь её, пусть уходит, — беззлобно произнёс мужчина.
Зверь оскалился и чуть подался вперёд, а после скрылся в зарослях кустарника. Побежал за вожаком? Или теперь сюда прибежит вся стая? Чёрт, это не шутка. Нет, это слишком по-настоящему. Но я не уйду, пусть даже не надеются. Теперь меня ничто не оторвёт от Влада: я вцепилась в него обеими руками.
— Виктория, уходи, — приказал Влад.
— Я не уйду, — ответила я и прижалась к нему всем телом.
— Глупо, — заметил мужчина. — А ты девушка молодая, тебе жить да жить.
Я знаю его. То есть, я помню этого человека из далёкого детства — он работал в нашей школе. Да, я видела его в школе, но он не учитель — хозяйственник. Он ходил в синем халате, а за ним бегала стайка мальчишек его помощники. Он чинил парты, двери и прочие поломки, а мальчишки помогали ему. Он был добрым человеком, но теперь всё изменилось.
О боже, мы сейчас умрём. Как странно. Я ничего не чувствую — страх сковал моё тело. По мне так лучше бы всё случилось в мгновение ока, ненавижу ждать.
О чём я думаю, мы же не в очереди к стоматологу, сейчас мы на волосок от смерти и каждая минута бесценна. Да, так и есть — каждая минута бесценна, потому что есть надежда на спасение. Глеб и Полина должны появиться с минуты, на минуту. Надеюсь, они знают уже, что стая нарушила границу.
Почему я такая глупая? Зачем мне этот лес, я ведь, домоседка, по сути. С каких пор мне стали нравится зимние прогулки? Меня раньше зимой из дома не вытащишь — только на учёбу и обратно, в тёплый дом. Плед, кофе, книги…
Пока я оценивала степень собственного идиотизма, из леса вышли два волка. Они сели по обе стороны от мужика, который в любой момент может принять облик зверя.
— Виктория, уходи сейчас или будет поздно, — шепчет Влад, но по голосу слышу, он не уверен, что это правильное решение. Влад растерян. Таким я его вижу впервые. Его тело такое напряжённое, как будто окаменело. Что он может сделать? Как защитит меня и себя? Он всего лишь человек, хоть он и признался, что в нём подаёт голос «охотник» на оборотней. Это в теории дети оборотней рождаются «охотниками», но ведь никто не проверял. Влад что-то чувствует, но можем ли мы теперь довериться его ощущениям?
— Чёрт, — выругался Влад. — Если бы не ты…
— Что тогда? — выпалила я. — Я не уйду, и не надейся.
И незнакомец, и волки застыли в ожидании. Мы тоже стоит не шелохнувшись. И вот, я заметила, как в кустах с боку мелькнула чёрная тень. Полина, не иначе. Значит, где-то рядом и Глеб затаился. Волки насторожились. Что же она медлит? Сейчас сюда прибежит стая, и время на спасение будет упущено. Нет, она не мать — материнские чувства покинули её.
Или стая уже здесь? Они ведь не появляются сразу — выжидают, затаившись, а потом появляются по одному, я в кино видела, как это происходит. Да, в кино, но теперь я сама оказалась в центре сюжета. Даже не верится. От страха я готова сорваться с места и бежать, куда глаза глядят, но чувствую, что ноги не послушаются меня — они сделались ватными: я теперь и шага не ступлю, свалюсь в снег.
Странное чувство. Прошло всего минуты три, не больше, а я уже столько всего передумала. Вот так, наверное, и происходит на пороге неизбежности — время замирает, чтобы человек мог осмыслить ситуацию. Только я не могу понять, к чему это? Уж лучше бессознательно, как в омут с головой.
— Полина подала знак, — прошептал Влад.
А я не могу произнести ни слова. Я так дрожу, что слышно, как щёлкают мои зубы. Это уже не страх — это ужас и безысходность. Правильно говорят, что от судьбы не уйти. Меня увезли из Борок, а я вернулась сюда. Устинья предупреждала меня, но я не прислушалась к её словам. Я всю жизнь хожу по краю, а теперь подошла к самому обрыву и спасение не предвидится.
— Стой смирно и не дёргайся, — предупредил меня Влад. — Пора.
Волк, что сидит по правую руку от мужика ощетинился, и сделал шаг, а потом неожиданно остановился, как будто наткнулся на препятствие. Глеб и Полина воспользовались замешательством и бросились в атаку. На моих глазах, мужик в диком прыжке обратился в оборотня, а одежда, что была на нём, разлетелась в клочья. Началась настоящая бойня. Я, как-то наблюдала, как грызутся псы, но эта битва во сто крат ужаснее. Мои глаза затуманились, и я стала медленно опускаться на землю, покрытую белоснежным ковром, а ещё через мгновение, тёмный силуэт слева от меня, нацелился на Влада, как будто в затяжном прыжке, словно в замедленном кадре — это волк. Вот он обнажил клыки. Он уже так близко.
Говорят, что выбор есть всегда и не надо прежде времени отчаиваться. Выбор есть лишь тогда, когда есть выход, а если его нет, то и выбирать не из чего.
С реакцией кошки я выпрямилась, чтобы защитить Влада и встретила острые клыки, которые вонзились в мой бок. Я услышала мерзкий хруст — это мои рёбра трещат под острыми клыками оборотня.
Белый снег и капли крови — это так красиво. Я вижу, как падает огромный зверь, кто-то из стаи, а может Глеб, или Полина. Нет, не могу разглядеть. Где-то рядом звучат выстрелы, скулят псы, рычат оборотни, кричат люди, но меня это больше не заботит — всё кончено. И только голос любимого ещё на миг задержал меня в этом мире.
— Виктория, нет…
Темнота. Покой.
Глава двадцать четвёртая
Ярко алые пузырьки пляшут перед глазами — вверх-вниз, вверх-вниз. Эта картинка повторяется снова и снова — ни одной мысли, только движение пузырьков имеет значение.
Пробовала запустить их в обратном направлении — влево-вправо, но ничего не вышло. Однообразная, монотонная реальность, длилась целую вечность, пока на смену надоедливым пляшущим пузырькам не пришёл мрак — тяжёлый, тесный, как будто на грудь лёг груз весом в несколько тонн, и разом исчезли все чувства. Пробовала сопротивляться, но тщетно. Лучше уже сдамся, и будь, что будет… и всё-таки промелькнула мысль — только бы не исчезнуть вовсе.