Я осмелился улыбнуться. Словно фокусник, незнакомец извлек откуда-то кожаную походную кружку, щедро наполнил ее и подвинул ко мне.
— Пейте, сейчас вам это необходимо.
Я был совершенно с ним согласен и сделал первый глоток.
— Превосходный ром, — не мог не заметить я.
— Да, он прибыл к нам из пиратского анклава. Подарок бывшего ученика… — Мужчина облокотился о стойку и доверительно сообщил: — Все называют меня Арлекином. Я трактирщик Школы Ловцов Света. И именно я встречаю будущих учеников этого учебного заведения.
Последняя фраза заставила меня вздрогнуть:
— Следовательно, вас не предупредили?
— О чем?
— Я не намерен тут задерживаться. Пройдет шесть дней, и я уеду.
Смех Арлекина прокатился по залу. Смущенный, я скрестил руки на груди.
— Прошу прощения, молодой человек, прощу прощения. Шесть дней, какие фантазии! Неужели вы думаете, что за столь короткий срок можно хоть чему-нибудь научиться?
— А я и не собираюсь учиться, — сухо возразил я. — Я намерен снять комнату в этом пансионе и провести там ближайшие шесть дней.
Внезапно Арлекин сделался донельзя серьезным:
— Надеюсь, вы шутите?
— Нисколько. Я здесь по воле моего покойного отца, но на самом деле решил посвятить себя совершенно иным занятиям.
— Что же может быть лучше Школы Ловцов Света?
— Наставничество.
— Вы смеетесь надо мной!
— Нет, — бросил я, злясь все сильнее и сильнее.
— Я полагаю, что в конце концов вы не откажетесь от улыбнувшейся вам удачи. Школа Ловцов Света способна дать образование, которое вы не получите ни в одной другой школе королевства или за его пределами. Вы не можете отказаться от подобного шанса лишь потому, что вознамерились учить грамоте каких-то крестьян!
Огонь свечи задрожал. Я сделал еще один глоток и отставил кружку:
— Достаточно, — сказал я. — Завтра я нанесу визит вежливости ректору и извинюсь за то, что злоупотребляю его и вашим временем. Я уверен, что мы поймем друг друга. Отведите меня в мою комнату.
Арлекин распрямился, а затем спрятал кружку и бутылку под стойкой.
— Очень хорошо, — вздохнул он. — Но если вы намерены побеседовать с ректором, то вам придется предстать перед психолунниками. Они живут в Мыслетории, справа от Дерева, и заботятся о нашем ректоре.
— Теперь какие-то психолунники… — вздохнул я, устав от всех этих странностей.
— Да. Они рассмотрят ваш случай.
Вплоть до самого порога комнаты, расположенной на втором этаже здания в конце длинного коридора, мы не обменялись ни словом.
— В этом заведении нет ключей и замков, — сказал Арлекин, толкнув дверь.
Комната без окон оказалась очень узкой. В ней обнаружилась кровать с балдахином и большой медный чан.
— Свечу я оставлю вам.
— А вы не могли бы принести немного горячей воды?
— Лишь завтра утром.
— Пусть будет так.
— Отдыхайте, Агон. И подумайте о психолунниках, они станут вашими лучшими советчиками.
— Прекрасно.
— Доброй ночи, — промолвил мужчина, удаляясь по коридору.
Оставшись в одиночестве, я сел на кровать и спрятал лицо в ладонях. Я не желал знать, почему трактирщик носит имя и наряд арлекина, почему черные деревья растут прямо внутри домов, а их ветви пронзают стены, и как вообще могла возникнуть эта школа, раскинувшаяся на морских просторах… Это было чересчур для обычного человека, каковым я, собственно говоря, и являлся, для человека, привыкшего к долгим путешествиям, к лесным тропинкам, к ласковому солнцу, к неспешной трапезе на берегу ручья. Я чувствовал себя страшно одиноким, брошенным моими братьями Странниками, которые не смогли помешать этой безумной поездке в столь мрачные и печальные места.
Быть может, мне следует бежать? Но в школе я не заметил пристани или хоть какого-нибудь жалкого суденышка, причалившего к набережным полуострова. Если я пойду обратно по насыпи, то непременно наткнусь на Пардьема и Дезеада. Но от одной только горькой мысли, что мне придется провести в этой темной комнате целых шесть дней, мне хотелось разрыдаться. Почему отец обрек меня на все эти испытания? На что он надеялся, отсылая мятежного сына в Школу Ловцов Света? Это так на него не похоже. Впрочем, все события последних дней, начиная с оглашения проклятого устного завещания, никоим образом не вязались с образом барона де Рошронда, сурового прямолинейного воина, которым он оставался до самой смерти.