— Вы утверждаете, что отсюда никто не уходил, не став адептом вашей школы?
— В некотором смысле это так. Если тот или иной ученик не оправдал наши надежды, на помощь приходит магия. Мы просто изменяем воспоминания неудачника, можно сказать, стираем ему память.
— Тогда почему бы вам не поступить со мной таким же образом?
— Потому что подобная магия дорого стоит и потому что она не сможет защитить вас от остальных учеников.
— И что они сделают?
— Все, что захотят. Двери нашей школы никогда не запираются на ключ.
Он чинно сложил руки на коленях и устремил взгляд в сторону оживленной улицы.
— Я не хочу беспорядков. И потому, ради вашей безопасности, рекомендую вам сделать вид, притвориться, позволить ученикам думать, что вы намерены остаться в Школе Ловцов Света. А через шесть дней, если вы будете упорствовать, мы обратимся к магии, чтобы ваша память не стала для нас угрозой.
— Сделать вид, притвориться… Я не привык притворяться, скрывать мое призвание.
— Не будьте столь высокомерны, Агон, проявите капельку терпения, понимания. Чтобы попасть в нашу школу, большая часть учеников подверглась жесточайшим испытаниям. Отказываясь от чести влиться в наши ряды, вы оскорбляете их.
— А почему меня приняли без всяких испытаний?
Психолунник приблизил свое лицо к моему:
— Испытанием, вступительным экзаменом стало ваше прошлое, Агон. Нам оно представилось тем металлом, из которого мы куем лучших учеников школы. Но осталось Наставничество, тот щит, которым вы с таким пылом потрясаете. Чего вы так боитесь, что даже не желаете удовлетворить элементарное любопытство? Вы полагаете, что убеждения столь эфемерны, что могут рухнуть под натиском любых новых знаний?
— Не стану с вами спорить.
— Воспользуйтесь случаем, Агон. Неужели вы осмелитесь утверждать, что увиденное не заинтересовало вас? Не следует лгать самому себе, Школа Ловцов Света заинтриговала вас, не правда ли? Сейчас вы напоминаете слепца, которому для того, чтобы прозреть, все лишь необходимо открыть глаза.
— В любом случае, у меня нет выбора.
— Нет, это правда. Но этот выбор не такой уж и трудный.
Трудный или нет, но он напоминает ультиматум. Я резко поднялся и сделал несколько шагов по террасе, сопровождаемый внимательным взглядом психолунника.
— Итак? — спросил он.
— Элиос, скажите мне, кто учится в этой школе?
— Обыкновенные люди, ничем не отличающиеся от вас.
— Вы отлично меня поняли, я хотел узнать, кем становятся выпускники Школы Ловцов Света?
Лицо моего собеседника смягчилось:
— Вы наконец спросили… — прошептал он.
— Вы меня вынудили.
— Тайными советниками, серыми кардиналами, — голос Элиоса звучал благоговейно. — Искусство двуличия, лжи и вероломства.
Я отпрянул, словно мне отвесили пощечину.
— Нет, — воскликнул Элиос, — не надо так реагировать.
Он тоже встал со скамьи и подошел ко мне.
— Мы преследуем одну цель. Мы не готовим баронов-воинов, королевство и так задыхается от них. Мы куем совесть, скрывающуюся в тени роскошных тронов.
Он приблизился к балюстраде террасы и сложил руки за спиной.
— Наша мечта ничем не хуже вашей, Агон. Мы боремся за единство королевства, хотим, чтобы бароны прекратили играть хрупким миром Ургемана, чтобы они позабыли о сражениях, ведущихся в их корыстных интересах. Вы, Странники, пытаетесь противодействовать баронам по-своему, но вы вознамерились вычерпать руками море. Ваша война заранее обречена на поражение. Зачем дарить знания несчастному крестьянину, когда голод или война погасят свечу его жизни? Гордыня — вот что губит Наставничество. Вы не желаете признавать, что бароны — основная сила этого королевства и что лишь манипулируя ими, мы наконец обретем долгожданный мир. Все эти крестьяне, чье сознание вы пытаетесь пробудить, всего лишь пешки в игре, они никак не влияют на судьбы государства. Верхушке Наставничества давно следует осознать, что ей надо опираться на баронов, и только на баронов. Школа Ловцов Света была создана для того, чтобы воспитывать людей, способных влиять на умы баронства. Для того чтобы пробудить совесть в неразумных детях, которые по праву крови играют в войну, позабыв о ценности жизни.
— Но все остальные школы… — Я пытался протестовать. — Зачем действовать под покровом тайны? Есть столько школ, откуда бароны выходят достойными людьми.
— Они учат только военному искусству, — усмехнулся психолунник, — искусству разрушать то, что было с таким трудом построено другими. Все эти школы, о которых вы говорите, давно превратились в недееспособные учреждения, раздираемые теми же распрями, что и остальное королевство. Вы отлично знаете, что лорды-ректоры беспрекословно подчиняются феодальным законам. Они разомлели от почестей и лишь мурлычут, словно сытые кошки у очага. При этом они не замечают, что огонь уже вырвался наружу, ускользнул из-под их контроля, они не желают замечать пожара, всех этих междоусобных войн, ведущихся баронами, войн, которые так ослабляют королевство и ведут его к гибели.