— У меня есть то, что нам нужно. — Я резко прервал собеседника.
— Прошу прощения? Нет, Маспалио, у меня имеется демон, заслуживающий особого доверия, он…
— Мой демон сможет действовать более эффективно.
— Ах, так? — воскликнул задетый за живое Кривляка. — И чем же твой демон лучше одного из моих самых преданных соратников?
Я повернулся к Опаловому, который удивился всеобщему пристальному вниманию.
— Я… я не знаю, смогу ли… — заблеял он.
— Сможешь, — сказал я. — Именно ты. Ты ведь мечтал влюбляться? Я предлагаю тебе горгону.
— Это абсолютно не то, что я себе представлял, — заартачился демон.
— Вся проблема в том, что я не уверен, что готов предоставить тебе право выбора.
— Ты не можешь заставить меня влюбиться.
— Нет, не могу, и это правда. Но я могу заставить себя, могу подняться на второй этаж и уничтожить ваше зелье. Сжечь все книги, которые вы так долго собирали.
— Шантаж?
— Увы, определенно шантаж.
— Могу я немного подумать?
— Нет. Ты должен решать здесь и сейчас.
— Если он не хочет, — влез в разговор Кривляка, — мой демон мог бы…
Я прервал его излияния коротким успокаивающим жестом.
— Нет, я верю, что наш друг готов помочь.
Опаловый выразил взглядом свое согласие. Я обратился к Дьяволу:
— Ты гарантируешь, что горгона ничего не заподозрит?
— Ничего. Она не способна узнать, откуда явился этот Опаловый: из Межбрежья или еще откуда-нибудь. И обработан ли он Хаагенти. Пока я буду рядом, чтобы представлять демона, у нее не возникнет поводов для недоверия.
— Отлично. Что дальше?
— Дальше твой Опаловый должен будет собрать достаточно доказательств, чтобы растрогать сердца послов.
— А дальше?
— Что дальше? Это все… мне кажется, отличный план, разве не так?
— Ты серьезно полагаешь, что свидетельство какого-то Опалового заинтересует влиятельных особ, что они поверят ему на слово?
Кривляка нахмурил брови и озадаченно поглядел на моих товарищей.
— Вы находите, что этого недостаточно?
— Если бы этого было достаточно, ты сам бы мог предстать перед послами.
— О нет, Высшие Дьяволы помешали бы мне так поступить.
— А, по-твоему, Опаловому они не помешают?
— Они не всезнающи, дорогой мой. Что касается меня, учитывая всю значимость моей особы, я рискую головой, а вот простой демон… Нет, они не заподозрят его.
— Придется тебе поверить. И все же показания Опалового не решат всей проблемы.
Я замолчал. Внезапно мне в голову пришла замечательная идея.
— Сатир, — выдохнул я.
— Прости?
Лацци, сидевший рядом со мной, покачал головой.
— Ну конечно, Розиакр.
— Если ему удастся увидеть эту горгону… запечатлеть ее и Опалового. А затем поместить изображение в эргастул, мы представим мессирам послам неопровержимое доказательство.
— О чем вы говорите? Какой сатир? Какой…
— Эргастул. Лацци, сходи за Розиакром, позови его к нам.
Пока Лацци Насмешник выполнял мое поручение, я быстро поведал Кривляке историю ремесленника, рассказал о тех обстоятельствах, которые позволили нам проникнуть в его тайну.
— Невероятно, — прошептал Дьявол, когда в зале появился сатир.
Розиакр поклонился и сел. Я знал, что он согласился прийти, не раздумывая ни секунды. После кончины Адифуаза сатир не слишком хорошо понимал, для чего он живет, и целиком и полностью полагался на меня.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.
— Хорошо.
— Ты мне понадобишься. Твои глаза.
Он молча кивнул.
— Также нам понадобятся эргастулы. Как думаешь, мы сможем их починить?
— Вот этого я не знаю. Полагаю, что их все еще можно разыскать, но сомневаюсь, что можно использовать. Металл эргастулов слишком хрупок, он не способен противостоять воздействию воды. Придется обращаться к гномам. Лишь они способны сказать, будет ли работать сложный механизм. А гномам придется заплатить.
— О деньгах не беспокойся. Вместо этого давайте прикинем, как нам прочесать воды канала, не переполошив при этом весь район.
Я заметил худую руку Феруца, которой он активно размахивал, явно желая высказаться. Я пригласил приятеля подойти поближе к столу, чтобы все могли его слышать.