— Все наше свободное время, все наши жизненные силы уходят на то, чтобы продавать свои работы. И ты это хорошо знаешь.
— Жизненная сила, витальность! — подхватил Фозерингем. — В ней-то все дело. Если хочешь знать, в Америку я еду отчасти потому, что там у них, говорят, потрясающая витальность.
— Вам надо познакомиться с нашим приятелем, его зовут Шейган, — сказал Этуотер. — Вот у кого витальность!
— А он найдет мне работу?
— Обязательно, — сказал Барлоу, — при условии, что в этот момент вы оба будете трезвы.
— Только не подумайте, что я деру нос, — сказал Фозерингем, — но, мне кажется, я заслуживаю лучшей работы, чем моя теперешняя.
— Продавай мои картины, и с каждой выручки будешь получать тридцать три и три десятых процента комиссии.
— Послушай, что я тебе скажу. Возможно, я не так талантлив, как ты, Гектор, и не так хорош собой, как Софи, но, согласись, я ведь еще человек не конченый.
— Еще нет.
Фозерингем рассмеялся.
— Ты все шутишь, — сказал он. — А я с тобой серьезно.
— И я серьезно. Тебе очень повезло, что у тебя вообще есть работа.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что сказал.
— Вздор! — сказал Фозерингем. — Когда ты говоришь такое, я тебе не верю.
— Никакой не вздор.
— Как бы то ни было, мне нужна новая работа. Где бы я мог общаться с людьми. С людьми именитыми, влиятельными. С писателями, например.
— Мы с Софи сегодня вечером идем в кино, — вздохнув, сказал Барлоу. — Сеанс в половине седьмого. После фильма отправимся в ресторан. А сейчас, может, пойдем куда-нибудь выпьем?
— Нет, погоди, Гектор, ты что, в самом деле считаешь, что я не зря работаю в этой газетенке?
— Зря не работаешь даже ты.
— По-моему, ты хочешь меня обидеть, Гектор.
— И нисколько этого не отрицаю.
— Послушай, всему есть предел. Люди, которые не знают тебя так, как знаю я, никогда бы не догадались, что ты шутишь.
Барлоу взял смешную маленькую шляпу, лежавшую на коробке возле телефона.
— А сейчас мы идем выпить, — объявил он и надел шляпу.
— Нет, ты безнадежен, — сказал Фозерингем и опять засмеялся.
— Пошли.
Они спустились по лестнице и вышли на улицу.
— Куда пойдем? — спросил Барлоу.
— Я знаю одно местечко, — сказал Фозерингем.
— Это далеко?
— За углом.
Фозерингем шел впереди, размахивая несложенным зонтиком и что-то насвистывая. В баре, довольно уютном заведении с тяжелыми, отделанными стеклярусом занавесками, никого, кроме них, не было. На голове у официантки красовался изысканный перманент.
— Как самочувствие, молодой человек? — обратилась она к Фозерингему.
— Мейзи, я должен перед тобой извиниться за вчерашний вечер.
— Будет вам.
— Правда, Мейзи.
— И что вы можете сказать в свое оправдание?
— Ну-с, — сказал Барлоу, — что будем пить?
— Учтите, плачу я, — сказал Фозерингем.
Мейзи принесла выпивку.
— Глаза б мои вас не видели, — буркнула она Фозерингему.
— Перестань, Мейзи, не надо так говорить.
— Смотрите, спиртное не пролейте, — сказала она.
— Мейзи, я, правда, вел себя вчера безобразно?
— Не то слово.
— Какой ужас, — сказал Фозерингем и, обращаясь к Барлоу, пожаловался: — Выпил-то всего две порции — и уже безобразен!
— Ты находишься у опасной черты, за которой безобразничать начинают не после двух порций, а до них.
— Хватит, Гектор, прошу тебя, — сказал Фозерингем и, повернувшись к Этуотеру, спросил:
— Вы сегодня вечером свободны?
— Нет, я ужинаю у Наоми Рейс.
— А то могли бы поужинать вместе. Что ж, Наоми от меня привет. Может, загляну к ней попозже вечером.
— Нам с Софи пора идти в кино, — спохватился Барлоу. — Может, успеем еще по одной?
Они выпили еще по одной. Барлоу и Софи встали.
— До свидания, старичок. До свидания, Софи, любовь моя.
— Заходи как-нибудь, — сказал Барлоу.
— Зайду, зайду.
Они вышли.
— Какая прелесть эта Софи! — воскликнул Фозерингем. — Вот бы и мне такую.
— На ней свет клином не сошелся.
— Вы правы, не сошелся. Весь вопрос в том, где их брать.
Этуотер ничего не ответил. Он огляделся. На стенах висели зеркала, много зеркал, с красными, синими и золотыми надписями на стекле. На стене напротив он заметил фотографию принца Уэльского, закуривавшего сигарету.
— Ах, — вздохнул Фозерингем. — Où sontelles, vierge souvraine? Mais où sont les neiges d’antan?[10]
10
Хрестоматийные строки из «Баллады о дамах былых веков» Франсуа Вийона: