— О дружбе.
— Ну да, конечно. Простите… Так вот, мы поймем, что значит дружба для каждого из нас в отдельности и для всех вместе взятых, и почему только благодаря ей есть смысл…
— Смысл в чем?
Фозерингем красноречиво взмахнул рукой.
— Во всем, — сказал он.
— Ну, например?
— Я ведь человек не религиозный. В такого рода вещах я мало что смыслю. Но я знаю одно: в жизни имеет значение не только один секс.
— Бесспорно.
— Вы того же мнения?
— О да. Примерно того же. Какого же еще?
— И что бы вы сказали?
— Трудно сказать что-то определенное.
— То-то и оно.
— А отчего вы так расстроились?
— Расстроился?
— Ну да, расстроились.
Фозерингем залпом допил джин.
— Наверно, я говорил что-то очень невеселое. Наверное, обед был слишком сытный.
— Скорее всего.
— Сами ведь знаете, как портится настроение, когда переешь.
— Особенно во второй половине дня.
— Да, — согласился Фозерингем, — особенно во второй половине дня. Боюсь, я вам здорово надоел.
— Ничуть.
— А мне кажется, вы от меня устали. Вы должны меня извинить. Вы меня извиняете? Скажите, что извиняете, Этуотер.
— Извиняю.
— В такую погоду лучше в середине дня столько не есть.
— С кем вы обедали?
— С Джорджем Наннери. Вы его наверняка знаете.
— Он случайно не родственник девушки с этой фамилией?
— Ее отец. Ее-то вы знаете?
— Да, мы знакомы.
— Она хороша собой, согласитесь? Никак не могу решить, кто лучше, она или Харриет Твайнинг.
— Да они обе прехорошенькие.
— Вы должны познакомиться со стариком Наннери.
— Был бы рад.
— Это один из тех блестящих людей, у кого в старости совершенно отказали мозги, — сказал Фозерингем.
— Правда?
— Можете вообразить, какой он превосходный собеседник.
— Да, действительно.
— Когда мозги в таком состоянии, человек просто не может надоесть.
— Об этом можно только мечтать!
— Вот именно, можно только мечтать.
— И когда же вы нас познакомите?
— В любое время. Позвоните мне.
— Обязательно, — сказал Этуотер. — А теперь мне надо идти.
— Почему?
— Я ведь ужинаю у Наоми Рейс.
— Нет, не уходите.
— Но мне пора.
— Нет, — сказал Фозерингем. — Ради бога, не уходите.
— Я вынужден.
— Вы не можете оставить меня в таком состоянии.
— Поверьте, я с радостью бы остался.
— Выпьем еще по одной?
— Нет.
— Да. Да. Прошу вас.
— Нет, не могу.
— Я настаиваю, Уильям, — сказал Фозерингем. — Теперь я буду называть вас «Уильям». Я настаиваю.
— Нет, нет, не могу.
Неожиданно Фозерингем смирился и обронил:
— Так я жду звонка. — И, повернувшись к официантке, сказал: — Мейзи, чем резать ветчину, скажи-ка лучше, что я учинил вчера вечером.
— Я начала заниматься ужином чуть позже, — сказала миссис Рейс. — У меня не было времени дать вам знать.
Она еще не переоделась, но в тот вечер выглядела великолепно; Этуотер заметил, что у нее новая прическа. Никто не знал, сколько ей лет и чем занимался покойный Рейс; известно было лишь, что он был знаком с Россетти[11] и что миссис Рейс вскоре после свадьбы присутствовала вместе с мужем на праздновании первого юбилея[12]. Этуотер ужинал у нее примерно раз в два месяца.
11
Имеется в виду английский художник и поэт, основатель «Прерафаэлитского братства» (1848) Данте Габриель Россетти (1828–1882).
12
Имеется в виду т. н. «золотой юбилей» — пятидесятилетие царствования королевы Виктории (1819–1901) с помпой отмечавшийся в Лондоне в 1887 г.