— Да. Андершафт говорит, что она очень мила.
— Так и есть.
— Говорит, что она большая зануда, но собой хороша.
— Он так считает?
— Послушайте, — сказал Брискет, — сколько можно говорить про женщин? Расскажите нам лучше что-нибудь интересное.
— В Нью-Йорке Андершафт встретил Шейгана. Столкнулся с ним, когда возвращался с вечеринки в Гринвич-Вилледж.
— И что?
— Шейган сказал ему, что всех нас знает.
— Он просил Андершафта что-нибудь передать?
— Да, просил передать Харриет, чтобы она вернула золотой портсигар.
Фон Вальдешу стало скучно, он достал зубочистку и запустил ее себе в рот — к счастью, ненадолго. Чтобы чем-то его занять, Брискет заказал ему кофе. Фон Вальдеш сидел, улыбаясь чему-то своему. В эти минуты он был очень похож на Софи: выражение лица такое же умиротворенное и в то же время застенчивое.
— Андершафт видел в Америке Сьюзан Наннери, — сказал Брискет.
— Как она? — спросил Этуотер; он поймал себя на том, что сам не знает, о ком спрашивает, о реально существующем человеке или о вымышленном, о ком он когда-то читал, чью фотографию видел. Казалось, встречались они миллион лет назад.
— Она там с неким Верелстом.
— Я его знаю.
— Ее вы, конечно, тоже знаете?
— Она очень привлекательна — по своему, — сказал Брискет. — Пожалуй, слишком оригинальна, чтобы быть по-настоящему chic[31].
— И как у нее складываются отношения с Верелстом? — спросил Этуотер.
По лестнице, держа под руку высокого молодого человека, спускалась Харриет. Молодого человека Этуотер видел впервые.
— Это очень славный молодой человек, — объявила она. — Как его зовут, я не знаю, но он говорит, что один его знакомый устраивает сегодня вечеринку, и мы все можем туда пойти.
— Да, — подтвердил безымянный молодой человек, несколько смутившись оттого, что его так расхвалили, — приходите, все приходите. Не думаю, что там будет очень уж интересно, но отчего бы и не зайти, раз зовут?
— Как у Сьюзан Наннери складываются отношения с Верелстом? — повторил Этуотер свой вопрос.
— Харриет, познакомься, это Фрайхерр фон Вальдеш, — сказал Брискет. — Вы ведь не знакомы, не так ли?
— Вы пойдете на вечеринку, правда же? — спросила Харриет.
Немец церемонно поклонился.
— Очень хорошо, — сказал он. Фон Вальдеш был ужасно рад приглашению и немного напуган вопросом Харриет. Чтобы никто не усомнился в том, что приглашение им принято, он, помолчав, выговорил: — Совершенно верно.
— А ты, Уильям, пойдешь?
— Да, — сказал Этуотер. — С удовольствием.
