— Вы читали Бертрана Рассела?[5] — спросила Лола.
— Почему вы спрашиваете?
— Когда меня одолевает тоска, — сказала она, — я всегда читаю Бертрана Рассела.
— О Господи.
— Особенно когда он пишет про ментальные похождения. Когда читаешь про это, то поневоле испытываешь душевный подъем, вдохновение.
— Вдохновение какого рода?
— Просто вдохновение.
— А сейчас вы тоскуете?
— Да, пожалуй.
— В самом деле?
— Немного.
— Давайте поедем ко мне, — сказал Этуотер. — Выпьем что-нибудь.
— Зачем?
— Посидим, поговорим.
— О чем?
— Мало ли. О вдохновении и всем прочем.
— А здесь разве нельзя поговорить?
— Здесь слишком шумно, вам не кажется?
— Пожалуй.
— У меня есть кое-какие старые книги. Раритеты. С удовольствием показал бы вам их, — сказал Этуотер.
— Нет, я должна ехать домой. Я устала.
— Так ведь и я устал, — сказал Этуотер. — Это же не помешает нам побеседовать у меня дома.
— Нет, боюсь, не получится.
— Неужели вы не интересуетесь книгами?
— Ужасно интересуюсь.
— Так поехали.
— Нет, сказала она. — Я, правда, не могу.
Толпа танцующих затолкала краснолицего хозяина дома за диван, на котором они сидели, и он застыл в неестественной позе, прижавшись к стене. Полная дамочка в матроске подошла к нему и взяла за локоть.
— Вы хозяин или нет?! — выпалила она. — В ванной две девицы лишились чувств и не могут выйти.
— Чепуха, этого не может быть.
— Говорят же вам, не могут.
— Ванная не запирается, — возразил краснолицый. — Я сам снял замок перед началом вечеринки.
Вновь заиграла музыка. Сейчас было уже не так многолюдно, но гостям, судя по всему, танцевать надоело. Кто-то свалился в углу. Этуотер не мог разглядеть, кто это, но, судя по покрою костюма, это был мистер Шейган. Харриет исчезла. Барлоу младший бродил по квартире, методично допивая то, что еще оставалось в бокалах. Прингл вернулся и сел на диван. Брюки у него были еще мокрые, кто-то надел ему нос из папье-маше, отчего выражение его лица сделалось вдруг величественным. Лола по-прежнему сидела на диване рядом с Этуотером.
— Я только что видел, как твоя подруга Харриет уехала в машине Гослинга, — сказал Прингл.
— Правда?
— Да.
Этуотер, впав в прострацию, неотрывно наблюдал за дверью напротив. Вечеринка ему надоела, но и желания ехать домой не было тоже. Тут в дверях появилась девушка; прежде чем войти в комнату, она остановилась на пороге и огляделась. Невысокая, глаза большие; кажется, будто она одновременно и чем-то обрадована, и в то же время разочарована. Складывалось впечатление, будто все получилось именно так, как она ожидала, и при этом она была потрясена, увидев, что собой представляют человеческие особи. Кроме того, она как-то не вписывалась в эту компанию, была сама по себе. С ее приходом словно все изменилось. Так бывает, когда портрет пишется на воображаемом фоне, даже на фоне воображаемого пейзажа, когда совмещаются совершенно разные планы, и портрет будто накладывается сверху. Этуотер не спускал с нее глаз.
— От нее веет какой-то угрозой, — сказал Барлоу. Он лениво жевал сэндвич и рассматривал стоящую в дверях девушку.
— Кто это?
— О ком речь? — спросил Прингл, в который уже раз нервно поправляя нос из папье-маше.
— Сьюзан Наннери, — ответил Барлоу.
— Так это и есть Сьюзан Наннери? — искренне удивился Прингл и добавил: — Видите, брюки мои погибли, носить их я уже не смогу.
Лола приникла к плечу Этуотера.
— Мне здесь надоело, — сказала она.
— Сейчас пойдем, — отозвался Этуотер, глядя, как Сьюзан Наннери идет через комнату и как к ней подходит и что-то говорит какой-то мужчина. Они начали танцевать. Вновь появилась полная дамочка. На ее матроске видны были следы от салата.
— Одна из девиц и в самом деле лишилась чувств, — сказала она. — Но из ванной ее извлекли.
Хозяин, по-прежнему зажатый между диваном и стеной, сказал:
— Вот как? И кто же ее извлек, позвольте узнать?
— Наоми Рейс и Вочоп с помощью водителя такси, на котором приехала Наоми, и полицейского — он выпивал внизу.
— Если она лишилась чувств, — недоумевал хозяин, — зачем было ее оттуда извлекать? Для таких, как она, лучшего места, чем ванная, не придумаешь. А здесь эти подонки ее затопчут. Ее кто-нибудь приглашал или она явилась по собственной инициативе?
5
Бертран Рассел (1872–1970) — английский философ, математик, общественный деятель, лауреат Нобелевской премии по литературе (1950).