– Жуть какая-то, – отозвался Эмиль, – а почему некроманта трудно убить?
– Некоторые их заклинания побочным делом разрушают всё живое, даже их самих. Поэтому они прикрепляют свою душу к телу.
– Как это?
– Печатью. И убить его можно, только сломав эту печать, которую они обычно ставят у себя на теле, но до неё ещё нужно добраться, потому что пока она цела, он может сражаться, даже лишившись половины тела.
– Так вот почему Берта была удивлена тем, что ты до сих пор жив, – задумчиво протянул мой ученик.
– И поэтому тоже, – усмехнулся я.
За разговором мы не заметили, как дошли до кузницы.
– Так зачем тебе потребовалось сюда идти? – встрепенулся вампир.
– Как это – зачем? – ответил я, открывая скрипучую дверь. – Чтобы уничтожить кинжал.
Войдя внутрь, зажёг несколько ярких магических светильников, поплывших вверх, освещая заброшенное помещение. В кузнице сильно пахло пылью, по углам свисала паутина, пара крыс, испуганно пискнув, навсегда покинула маленькое строение.
– Всё же интересные штуковины, – Эмиль тронул один из проплывающих рядом светящихся шаров, вспыхнувший от прикосновения чуть ярче.
– Да, очень помогают, – откликнулся я и, положив кинжал на наковальню, склонился над оружием, подзывая один из светильников ближе.
– Слава богам, это всего лишь рядовой, – с облегчением выдохнул я.
– Рядовой? – заглянул мне через плечо Эмиль. – А что, есть ещё какие-то?
– Да, – ответил я, распрямляясь, – в той секте у двадцати её главарей были особые кинжалы. Десять ножей боли и десять ножей кошмаров.
– Невесёлые названия, – поморщился мой ученик.
– И действуют не весело. Они служили даже не столько для передачи энергии, сколько для пыток.
– То есть? – не понял мой ученик.
– Смотри, – я взял кинжал за рукоять, двумя пальцами, – этот просто вытягивает энергию, пока находится в жертве. Но раны после него заживают так же, как после обычного ранения. Двадцать ножей главарей имели несколько другое действие. Они замедляли заживление раза в два. Люди после такого не выживали, только нелюди. Поэтому в основном именно нас отправляли туда, где эта секта объявлялась.
– Почему, – подался вперёд Эмиль, – почему не выживают? Ведь, хоть и заживают долго, но всё же…
– Если ранить кинжалом кошмаров, то жертве снятся безумные ночные сны, каждую ночь, без передышки, она не может спать. Многие сходили с ума. Вторые усиливают боль от ранений в несколько раз, она не проходит, её нельзя притупить никакими средствами. Нелюди после такого могут выжить просто потому, что выносливее человека, да и то – при тщательном уходе, – пояснил я, возвращая кинжал на наковальню.
– Ужас, – вздрогнул мой ученик, – и сколько длится эффект?
– Где-то двенадцать-тринадцать дней, – прикинул я, – ты видишь где-нибудь клещи?
– Что?
– Мне будет нужна твоя помощь, чтобы уничтожить кинжал, – пояснил я, – так ты их видишь где-нибудь?
– Сейчас поищу, – отозвался Эмиль.
Пока он рылся в дальнем углу, я осмотрелся в поисках точильного камня и обнаружил его под слоем пыли на одной из полок, висевших на стене.
– Нашёл! – крикнул мой ученик, сопровождаемый жутким грохотом падающих инструментов.
– Кузницу только не рушь! – усмехнулся я.
– Да что ей станется, – пробормотали в ответ.
– Значит так, – подошёл я к кинжалу, – возьмись клещами за лезвие и держи крепко. Возможно, он будет вибрировать и вырываться.
Вампир без вопросов захватил нож и прижал к наковальне. Склонившись над мерзким оружием, я пробежал глазами руны, пытаясь найти начало. Вскоре мне повстречался нужный символ. Аккуратно приставив к нему точильный камень, я принялся с ожесточением стирать начертанное.
Сначала нож лежал неподвижно, но стоило мне приблизиться к середине рукояти, задёргался, а после и вовсе начал подскакивать. Правда, как только исчез последний символ, кинжал успокоился.
– Ну вот, – положил я точильный камень, – теперь это просто обычный нож.
– Можешь его отпустить, – обратился я к судорожно вцепившемуся в клещи Эмилю. Похоже, внезапно оживший кинжал произвёл на него сильное впечатление.
– А как же уничтожить? – недоверчиво посмотрели на меня, не спеша выпускать из рук инструмент.
– Если стереть руны, он теряет свою силу, – объяснил я.