-Некоторые занимались этим со мной ради «снятия напряжения», как они заявляли, - прошелестели в ответ.
Вздохнув, я взял его сжатую в кулак кисть в свои руки.
-Амадей. Я не знаю, в каких ценностях ты вырос и как сложно ты будешь привыкать к новой морали. Я не знаю, через что тебе пришлось пройти. Но ты выжил. Ты выжил, и я понимаю, что в тех условиях не сломаться в чём-то невозможно.
Вампир не поднимал взгляд, но и руку не забирал.
-Я не прошу безоговорочно верить мне, да и не получится, - мягко сжал я его слегка расслабившийся кулак, - ты многого не знаешь обо мне, я о тебе, но когда я не выпил тебя, а забрал оттуда, то в какой-то мере заключит договор на заботу о тебе.
-Н-на заботу обо мне? - в голосе Амадея прорезалась хрипотца, - не понимаю...
-В Либменсе у нелюдей есть негласное непреложное правило. Если ты обращаешь кого-то, то должен заботиться о нём, пока он не сможет станет достаточно сильным, чтобы жить самостоятельно, - начал я, чувствуя, что подобный разговор уже имел место быть не так давно, - если ты встречаешься с брошенным, то тут обычно два варианта: или съесть, или взять под опеку. Можно ещё пройти мимо, но этот вариант выбирают редко.
-Почему? - вампир несмело поднял на меня ярко-голубой взгляд.
-Потому что кто ж согласится упустить такой лёгкий и вкусный ужин, - хмыкнул я, демонстрируя клыки.
-Но ты меня не съел... - голос у парня дрогнул, - почему? Ведь было бы проще...
-Не смог поступить иначе, - пожал плечами я, - можешь смеяться, но мне показалось несправедливым, что ты так и не познал, что значит быть вампиром, какого это, когда ты видишь в ночи на многие мили, не обзавёлся обострённым обонянием и слухом. Не практиковал магию.
Однако, Амадей не смеялся.
-Я ничего из этого не могу и никогда не смогу. Я дефектный, поэтому меня и продали. Чтоб принёс хоть какую-то пользу, чтоб помог...
Дыхание парня сбилось, его сердце пустилось галопом. Он смял рубашку на уровне груди, собирая ткань в кулак, и внезапно начал задыхаться. На его лбу выступил холодный пот. Он согнулся, хватал ртом воздух и никак не мог восстановить дыхание.
-П-прости, мне нельзя, нельзя об этом рассказывать. Никому. Никому. Прости.
Амадей дрожал словно осиновый лист и цеплялся левой рукой за меня, а правой словно пытался успокоить бешено стучащее сердце.
-Тихо-тихо, не надо ничего рассказывать, - я успокаивающе погладил его по спине, -дыши медленно, дыши, всё хорошо.
Постепенно стук сердца парня стал замедляться, дыхание выровнялось, но лоб и шея были мокрыми.
-Прости, - тихо повторил он, закрыв глаза.
-Ты совсем без сил, отдыхай, - слегка пожал я вцепившуюся в меня руку, - не думаю, что ты сможешь сейчас принять ванну...
В ответ на это Амадей медленно качнул головой, не открывая глаз.
Попросив подождать немного, я принёс смоченное тёплой водой полотенце и помог вампиру обтереться, незаметно стараясь нащупать нитку заклинания или проклятия. Кто-то запрещает ему затрагивать определённую тему. Жаль, что я невежа в подобного рода вещах. Мне не удалось найти ничего похожего.
Уложив отключающегося парня, я накрыл его одеялом и, оставив стража — прозрачную кошку — вышел из комнаты. Мне нужно было обсудить только что случившееся с Аттенаис. Его заявление о своей бесполезности не просто недостаток информации. Ему кто-то внушил это, кто-то, кому было выгодно продать молодого вампира. Кто-то, кто запретил ему упоминать о себе. И ещё... он откуда-то знает, как я выгляжу на самом деле.
Амадей
Притворившись, что сильно устал и засыпаю, я почувствовал, как Сирис укрыл меня одеялом и тихо вышел.
Закрылась дверь комнаты. Полежав в одной позе ещё несколько минут, я с трудом перевернулся на бок и подтянул рукой бесполезную ногу, ложась устойчивее.
Едва не проговорился про Ковен. По глупости. Расслабился. Если бы ещё хоть слово прозвучало...
Я непроизвольно вздрогнул, вспоминая, как только что моё сердце и лёгкие словно кто-то сжал. О том, что меня могло ждать дальше думать не хотелось.
«В какой-то мере я заключил договор на заботу о тебе»...
Первый раз мне сказали, что позаботятся обо мне, когда покупали в услужение, второй раз, что позаботятся, когда забирали в Ковен, и в третий раз мне заявили, что «позаботятся» когда я очнулся на каменном полу, мокрый, в той камере. Интересно, чего мне придётся лишится и что вытерпеть от нынешней «заботы»? Что ему нужно от меня? Только что мне казалось, что всё встало на свои места. Но он так посмотрел на меня после щелбана, что стало стыдно и совсем не по себе. И если не это, то чего он от меня потребует? Что заберёт?