– Вероятно, они придут слишком поздно, протектор.
– Почему?
– Думаю, зулайсанцы начнут штурм на рассвете, если не раньше.
– Почему вы так считаете? В прошлый раз вы основывались на какой-то астрологической ерунде, однако оказались правы. Что у вас теперь?
– Великий Гимн,- объяснил Ренилл.
– Что-что?
– Великий Гимн богу Аону. На улице поют гимн, а значит, толпу направляют ВайПрадхи. Сыны обычно несколько часов тратят на то, чтобы подогреть своих последователей до самоубийственного экстаза, прежде чем начать атаку.
– Понимаю. Что ж, артиллерия рассеет толпу, прежде чем положение станет по-настоящему угрожающим. На это у нас сил хватит.
– Сил у нас хватит только на то, чтобы отогнать их ненадолго.
– И прервать этот коллективный психоз, или экстаз, или как там вы выразились.
– Только не в этот раз, протектор. Они просто перестроятся и начнут заново. Больше того, мы уже так измотаны, нас осталось так мало, что против решительной атаки толпы авескийцев, готовых на смерть во славу своего бога, нам не выстоять. Но это вы и сами понимаете.
– Я не желаю слушать подобных пораженческих разговоров, Чаумелль. И не желаю, чтобы их слышали другие, так что держите свое мнение при себе. Не следует подрывать боевой дух вонарцев. Если вы не ошиблись, мы встретим штурм всеми силами и со всей решимостью, как встречали до сих пор. Или вы предложите сдаться без боя, господин пророк?
– Нет, я советую нанести прямой удар Сынам, подорвать их дух. Отрубите голову, и тело может отрастить новую, - но на это потребуется время, а для нас время - это жизнь.
– Что вы предлагаете?
– Вы помните мой отчет о ДжиПайндру?
– Да. Весьма красочный рассказ с массой неправдоподобных деталей.
– Он в точности соответствовал действительности. Я рассказывал вам о Первом Жреце, который выступает сейчас в роли КриНаид-сына. Вы можете не принимать на веру всех подробностей моего рассказа, но в одном не сомневайтесь - КриНаид-сын, с которым я столкнулся - личность необыкновенная, обладающая невероятными способностями и абсолютной властью над своими последователями. Я считаю, что он и есть направляющая сила, мозг ВайПрадхов. Если убрать КриНаида, Сыны, разумеется, найдут нового вождя, но не сразу, потому что такому Первому Жрецу нелегко будет найти замену.
– Ну и что из этого, если КриНанд сидит в безопасной норе под ДжиПайндру?
– Один раз мне удалось проникнуть туда, протектор. Проберусь еще раз, и теперь сделаю то, что должен был сделать с самого начала - уберу КриНаида раз и навсегда.
Ренилл надеялся, что говорит и выглядит достаточно уверенно и убедительно.
– В жизни не слыхал большей чепухи! Вы предполагаете, насколько я понимаю, преспокойно выйти из главных ворот под носом у нескольких тысяч желтых, которые, несомненно, покорно расступятся перед вами?
– Последний подкоп к подвалу резиденции еще не замурован. Я, переодевшись авескийцем, пролезу через прорытый саперами тоннель и окажусь по ту сторону стены. После этого проберусь в храм…
– Нет, не проберетесь.
– Это вполне осуществимо, протектор.
– Совершенная чепуха! Прежде всего, вас, вероятнее всего, поймают и изрубят на куски прежде, чем вы отойдете на пятнадцать шагов от тоннеля. Но если вам и повезет выбраться в город, до ДжиПайндру вам не добраться. А если доберетесь до ДжиПайндру, то скорее всего, не попадете внутрь - не вы ли рассказывали, что в прошлый раз они два дня продержали вас во дворе, прежде чем впустить?
– Да, но на этот раз у меня есть…
– А если, по какому-то странному капризу судьбы, вам удастся проникнуть в храм, - безжалостно продолжал во Трунир, - с чего вы взяли, что сумеете справиться с Первым Жрецом, если он обладает, по вашим же словам, столь «невероятными способностями»?
Вот это вопрос! - Ренилл молчал.
– Кажется, в прошлый раз этот КриНаид-сын сумел загипнотизировать или одурманить… одним словом, заморочить вас? Не пора ли стать умнее?
Я стал осторожней. Готов к необыкновенному. Научился бояться.
– Словом, приказываю вам забыть все эти сумасшедшие идеи,- заключил протектор.- Вы очень неплохой стрелок, вы понимаете желтых и обычно можете предсказать их действия - вы нужны здесь. Мы не можем позволить себе даром выбрасывать вонарские жизни. Оставайтесь и выполняйте свой долг.
Опять он о долге…
– Протектор, мне кажется, вы не приняли во внимание всех выгод…
– Я уделил вашему плану больше времени и внимания, чем он заслуживает. И не думайте нырнуть в какую-нибудь кроличью нору, Чаумелль. Таково мое решение, и говорить больше не о чем.
Говорить больше не о чем.
Ренилл не спорил.
Следующие два часа он провел на вахте на стене, и все это время внизу не смолкало торжественное песнопение, зато с той стороны не пролетело ни единой пули. Такое необычное явление само по себе было тревожным признаком. Ничто не нарушало однообразного течения вахты, кроме появления девушки из созданной мадам Зувилль «группы поддержки часовых», которая принесла ему чашку холодного, пахнущего мятой чая. После полудня Ренилла сменили, и он спокойно закончил свои несложные приготовления.
Раздобыть авескийский костюм труда не представляло. Кладовая, примыкавшая к банкетному залу, ломилась от одежды, принадлежавшей погибшим за время осады туземным служащим. Кроме жертв холеры, разумеется. Их одежда сжигалась до последнего клочка кисеи. Но остальное тряпье, после стирки и кипячения, разрезали на бинты, которых постоянно не хватало. Даже такие нежные создания, как Тиффтиф и Цизетта, не отказывались время от времени заняться сматыванием бинтов, успокоенные мыслью, что это непыльное занятие - их честный вклад в оборону резиденции.
В кладовой было пусто, если не считать двух беженцев-слуг с Сапфирной плантации, прикорнувших на полу в уголке. Ренилл присвоил рубаху и просторные штаны, бронзовый значок касты Потока, зуфур и шляпу. Заготовленные объяснения не пригодились. Свернув добычу в узел, он вернулся в свой душный полутемный кабинет, заставленный лежаками и койками временных обитателей, но на данный момент пустой. Узел отправился в ящик стола вместе с револьвером Фойсона, обоймой патронов и волшебным подарком Зилура. Заперев ящик, Ренилл сунул ключ в карман, подошел к загороженному окну и выглянул в щелку. Теплый свет, длинные тени: по крайней мере два часа до темноты. Чем бы заполнить время?
Написать ей письмо?
Глупая мысль. Отсюда письмо не отправишь, а если и отправишь, она его не получит. Гочалла перехватит.
Не надо недооценивать Джатонди.
А если она получит его письмо, ответит ли?
Еще глупее. Ей от него одни неприятности. Уж конечно, девушка постаралась поскорей забыть о его существовании.
Хотя бы попрощаться.
Эта мысль обманула поставленную им самим мысленную стражу. Не стоит отрицать возможность поражения и гибели; или, если на то пошло, победы и гибели. С другой стороны, маловероятно, что он второй раз выберется живым из ДжиПайндру. Вероятность пережить осаду еще меньше. До сих пор Ренилл не позволял себе задуматься над судьбой резиденции и ее защитников, поскольку такие размышления слишком часто не приводили ни к чему хорошему. Однако совсем отогнать черные мысли не удавалось, особенно в последние дни.
Усевшись за стол, Ренилл зажег свечу, взял перо, обмакнул его и начал писать: сперва медленно, потом все быстрей, словно рука двигалась сама по себе. Он исписал несколько страниц, пока пальцы, наконец, не устали и перо не замедлило движения. Подписался, перечитал написанное. Удивился и даже встревожился, увидев, что натворила его рука.
Ну, и что дальше? Увидеть бы ее. Ему почему-то хотелось, чтобы она увидела его. Но если письмо попадет в дурные руки - в руки Сынов - он поставит Джатонди в опасное положение. Он и так причинил ей довольно вреда, и нечего рисковать чужой жизнью, потакая собственной, неизвестно откуда взявшейся, тяги к самовыражению.