Вверх по лестнице, спотыкаясь на раскрошившихся ступенях, к открытому люку наверху - и они оказались на помосте в зале Собрания. За их спинами возвышались витые колонны. Перед ними - алтарь с подушками, и на нем полным-полно варварски разодетых Избранных. Не меньше двух дюжин девочек - все не уместились на алтаре, и три или четыре раскинулись на подушках у его подножия. Не только беременные девочки-подростки - здесь были и малютки, которым еще много лет до женской зрелости. Вот почему опустела спальня-тюрьма. Сегодня все Избранные собрались здесь. Все до одной.
За алтарем в огромном освещенном факелами зале толпились жрецы ДжиПайндру. При появлении пришельцев на помосте звуки гимна смешались и умолкли, но никто не двинулся с места, все остолбенели. Несколько вивур снялось с плеч хозяев, закружилось над головами, но не получило приказа убивать. Секунды тянулись как резина. И среди этого ошеломленного молчания прозвучал сдавленный вопль бушевавшего в глубине урагана. Подземные раскаты потрясли храм, и дрожь ненависти отозвалась дрожью в нервах.
Стены Собрания заколебались, стали почти прозрачными. За их светящейся пеленой возникло облаченное в ослепительный свет существо. Оно приближалось.
Как видно, Отец призвал свои божественные способности, и его больше не могли сдержать земные препятствия.
Огромный храм словно скрипел гранитными челюстями, выплевывая крошки обломков. Стены, потолки и полы пошли трещинами, рассыпаясь в серый тонкий прах. Тучи пыли душили и застилали свет, но сияние Аона-отца пробивалось сквозь них, как полуденное солнце сквозь туман. По залу кружились сверкающие белые вихри.
Верные очнулись от навеянного дурманом ступора и поняли, что задыхаются. Самые праведные пали ниц, приветствуя явление Отца, и быстро задохнулись в барханах каменной пыли. Другие, в экстазе бросившиеся навстречу божеству, сгорели в его опаляющей ярости. Но большинство, сохранившее остатки инстинкта самосохранения, метнулось к выходу. Девочки-Избранные столпились вокруг люка, через который их подняли в зал. Они стремились к единственному в их крошечной вселенной убежищу - спальне-казарме, но добраться до нее не удалось ни одной. Камень провалился под ними, сбросив несчастных в подземную ловушку, где жар, пыль и ужас быстро положили конец их коротким жизням.
Сыны сбегались к задней двери. Успевшие туда первыми вырвались в относительно чистый воздух коридора, но через несколько секунд толпа забила узкий проем. Упавших затаптывали ногами, и тела погибших перегораживали проход, словно поток спасающихся бегством жрецов перекрыла плотина. Еще минута - и задняя стена Собрания рухнула, открыв путь, но тучи пыли и град осколков скрыли его от оставшихся в живых верных.
При появлении обезумевшего Аона-отца Ренилл кинулся к выходу. Он не выпускал руки Джатонди, и девушка не отставала от него. Они пронеслись через ряды оцепеневших Сынов. Им вслед летели крики и тянулись руки, но ничто не могло остановить их бегства. Они одни сохранили ясные головы и первыми достигли двери. Выскочили в коридор и помчались к лестнице.
За ними двигался Аон-отец. Храм вокруг него обращался в прах, Сыны падали десятками, но он неумолимо продвигался вперед, и несчастные, промедлившие убраться с пути, гибли в его сиянии.
Ренилл не позволял себе оглядываться. Лестница перед ними еще держалась, но вот-вот должна была обрушиться вместе с остатками ДжиПайндру, похоронив их с Джатонди внизу. Он прибавил скорости, девушка не отставала.
Осталось еще полпути до верха, а раскаленный воздух опаляет кожу, и ярость Аона-отца дрожью отзывается в груди. Каменные ступени под ногами больше не держали. Ступни утопали в кучах пыли, с каждым шагом все глубже.
Вот и кончилась лестница. Ренилл неминуемо потерялся бы в этом лабиринте, если бы не Сыны, бегущие из храма. Проследовав за ними до огромной передней двери, Ренилл с Джатонди оказались на забитом ошалелыми жителями ЗуЛайсы дворе.
Нечего было и думать пробиться сквозь эту толпу. Ренилл оглянулся на ДжиПайндру. Храм светился от основания до крыши и распадался, рассыпался пылью.
Из светящегося облака вырвался Аон-отец, огромный и ужасающий. Зеленые бичи его взгляда хлестали направо и налево. Верующие попадали ниц. Разъярил ли Отца пресмыкающийся ужас его почитателей, или он просто Дал выход страсти, но его враждебность преобразовала материю мира, создав область гигантского давления, обрушившуюся на двор храма. Десяток верных раздавило в лепешку, и восторженные славословия сменились визгом. Выжившие метнулись к воротам, и тут обрушился новый удар.
Безмолвный вопль ярости молнией вспорол воздух. В наружной стене образовался широкий проем, засыпанный дымящимися обломками. И тут взгляд Отца остановился, упав, наконец, на двоих, вызвавших его гнев. Ренилл тщетно пытался пробраться через груду окружавших его тел. Они безнадежно застряли. Девушка обхватила его руками, прижавшись лицом к груди. Ренилл взглянул на высившегося над ним Аона-отца, светящейся башней разрывавшего темное небо, и отвел глаза.
Свет, заливавший двор, изменился. Ренилл невольно поднял взгляд и обомлел. Небо над ним наполнилось жизнью. Существа, подобные Аону сиянием и непостижимостью образов, но заметно мельче его. Не счесть было сияющих пришельцев, но взгляд Ренилла выхватил несколько знакомых фигур. Здесь был Арратах, и Абхиадеш, покровитель холодного разума, и Хрушиики, чей каменный образ почтил его жилище, и многие, многие другие. Ренилл не представлял, откуда Они явились так внезапно и что привело Их сюда. В тот миг он вообще едва ли мог о чем-то думать.
Быть может, и Аон-отец был так же поражен, увидев своих собратьев. Кто знает, какие воспоминания проснулись в нем, но частые переливы сияния выдали силу его чувств, когда Те сверкающим потоком обрушились на него.
Верные в благоговении падали ниц. Только Ренилл с Джатонди остались стоять, когда меньшие боги окружили Аона. Джатонди повернулась взглянуть на них, и один Ренилл расслышал ее тихий шепот:
– Мама. Что ты натворила?
В едином разуме Сознающих хранится память о противостоянии Сущего Аона и его прежних последователей, случившемся на десятом обороте Эры Мятежей среди беспорядочных испарений Исподнего мира, которое было отмечено грубейшим нарушением гармонии. Сущие Сияния, устремившиеся в Нижнее измерение через портал, открытый для них смертной, были поражены переменой в их прежнем вожде. Аон, некогда столь яркий, еще сохранил немало энергии, и все же свет его был пугающе тусклым, а цвета нечисты и мутны. Слишком явственно сказывался результат долгого пребывания в исподней мгле, и Сущие поняли, что их заблудший предводитель гибнет, лишенный благостного Сияния.
К несчастью, сам Аон уже не в силах был осознать своего состояния, и, казалось, решительно не желал исправления величайшей аномалии. На приветствия Сознающих он ответил недовольством, а его отклик на их настойчивые увещевания был совершенно непередаваем.
Очевидно, истощенный Сущий более не способен был сохранять самостоятельное существование. И долгом более ясных разумов являлось принять решение за Аона и, при необходимости, осуществить это решение общими силами - подвиг, невозможный в прежние эпохи.
Но теперь обстоятельства переменились. Сущий Аон хотя и сохранил долю прежнего могущества, но больше не был непобедим, и совокупное сияние его прежних учеников превосходило свет ущербного Сущего.
Однако он все еще не утратил былого упорства, так что борьба была напряженной. При всем численном превосходстве, меньшим Сущим едва удалось сдержать его. А когда он, вырвавшись, взмыл в небо, яркий, как гибнущая звезда, на миг показалось - вернулся прежний Аон, светлый и ясный. Тусклое небо нижнего мира загорелось, озарив обращенные к нему лица бесчисленных обитателей земного города. Огонь Аона взметнулся, на миг превзойдя сияние собратьев Сущих, и они были снова бессильны перед ним.
Но это не могло длиться долго. Разум Аона, отравленный и замутненный пребыванием на нижнем уровне, скоро истощил себя. Дисциплинированная воля его сияющих противников возобладала, и они сумели окутать его световым коконом. Сопротивление угасло, осталось только враждебное мерцание, и они унесли его через небеса Исподнего мира назад, к открытому порталу, и сквозь него - в Сияние.