– В этих документах нет никаких доказательств того, что я собирался присвоить доходы,- медленно выговорил. Шивокс. - Как это похоже на вас - подозревать худшее. Не найдется ли у вас чего-либо, напоминающего письменное распоряжение перевести деньги на мой счет? Думаю, нет.
– Прекрасно! И что же вы собирались делать с этими деньгами?
– Что же еще, как не передать их правительству Вонара? Но эту тему я также не намерен обсуждать с вами.
– Вы предпочитаете обсудить ее с во Труниром?
– Время протектора слишком ценно, чтобы тратить его на подобные мелочи.
– Десять миллионов новых рекко не кажутся мне мелкой суммой… Однако есть одна трудность. Помнится, Мандиджуурское Соглашение запрещает вонарцам распоряжаться собственностью авескийцев.
– В самом деле? Предположим. Но можно ли считать дворец УудПрай частной собственностью? Разве он не принадлежит Кандерулезскому гочаллату? Учитывая недавнюю смерть наследственной гочаллы и текущие дебаты по поводу уместности, в эти тревожные времена, дальнейшего сохранения наследственных титулов, законный статус сокровищ УудПрая кажется весьма сомнительным.
– Этот человек режет логику как грибы.- Зилур от души развлекался.
– Возможно и так. Я бы сказал, то обстоятельство, что ваши предложения разосланы задолго до смерти гочаллы Ксандуниссы, заставляет усомниться в чистоте ваших намерений, но ведь я не юрист, - задумчиво рассуждал Ренилл. Его непосредственный начальник молчал, уставившись на разбросанные по столу обрывки бумаги, так что он добавил: - Во Трунир, просмотрев остальную переписку, вынесет собственное суждение.
– Протектор сейчас завален работой,- наконец обрел Дар речи Шивокс. Он был по-прежнему бледен до синевы; но выражение лица приняло снисходительно терпеливый оттенок. - Не следует отнимать его время мелочными дрязгами, с помощью которых вы совершенно напрасно пытаетесь принудить меня согласиться на ваше предложение, при иных обстоятельствах достойное внимания. Учреждение народной школы - серьезный проект, вне всякого сомнения, стоящий затраченных на него денег. Я поддерживаю его.
– Рад слышать. Через пару дней я представлю свое предложение во Труниру. При вашей поддержке, в его согласии можно не сомневаться.
– Разумеется, так будет лучше всего. А теперь, когда мы достигли взаимопонимания, вы, конечно, возвратите мне мое имущество.
– Вы имеете в виду переписку? Думаю, я не перенесу расставания с ней, - возразил Ренилл.
– Послушайте, это нелепо! Вы получите свою школу в УудПрае. Я дал вам слово!
– Я на него полагаюсь.
– Так верните то, что принадлежит мне! Разве мы не джентльмены?
– Один из нас - несомненно.
– А! Я и не ожидал от вас ничего иного, - пренебрежительно произнес Шивокс. - Дерзкий, блистательный во Чаумелль. Как он изобретателен! Как оригинально мыслит! Однако как бы наш ослепительный гений не обнаружил в скором будущем, что и у него есть слабое место.
– Меня раздражают расплывчатые намеки, Шивокс.
– Никаких намеков. Я всего лишь высказал предположение.
– В таком случае…
Зилур тронул ученика за плечо.
– Хватит, Рен. Мы получили то, за чем пришли. Это была весьма поучительная и увлекательная беседа, но все хорошее должно когда-нибудь закончиться.
Ренилл кивнул, и они оба покинули кабинет.
Через три дня Ренилл а вызвали к во Труниру. Он застал протектора за столом, заваленным грудой бумаг; немного больше седины в волосах, немного более, чем обычно, усталое и раздраженное лицо, однако в целом можно было сказать, что недавние события почти не изменили главу ведомства.
– Садитесь, Чаумелль.
Протектор закурил. Сложные манипуляции с трубкой выдавали несвойственное ему беспокойство. Он тщательно примял табак в чашечке и наконец поднял взгляд на своего подчиненного: - Не будем тянуть время. Вы знаете, зачем я вас вызвал?
– Полагаю, протектор, что по поводу моего предложения об учреждении авескийской школы в УудПрае. Что-то в моем проекте требует разъяснений или дополнительных обоснований?
– Ничуть. Совершенно ясный и прекрасно обоснованный проект. Отличная работа.
– Благодарю вас, сэр.
– Шивокс тоже так считает. Вам должно быть лестно заметить, как быстро он вынес положительное решение. И даже предложил доступные источники финансирования. Я не припомню, чтобы он прежде поддерживал какую-либо идею с таким искренним энтузиазмом.
– Счастлив слышать это, сэр.
– Думаю, вы можете не сомневаться, что ваш проект пройдет. Меня это радует. Думаю, бедняжка гочалла была бы довольна. Помните, сколько шума она поднимала из-за своего разваливающегося дворца?
– Вам она была по душе, не так ли?
– Редкая женщина! Она не была нам другом, но, в конце концов, ведь она приказала своим подданным сложить оружие. За это мы перед ней в долгу.
Во Трунир задумался.
Неуютная пауза затянулась, и Ренилл, встревоженный и недоумевающий, наконец нарушил молчание:
– Что вы думаете по поводу выделения средств на исследование феномена, сопровождавшего гибель ДжиПайндру?
– Мое мнение вам известно. Ученые чудаки, занимающиеся грозами, атмосферными явлениями и сейсмическими возмущениями, будут в восторге, но кто им заплатит? Мы, окруженные руинами Малого Ширина и все еще неспокойной ЗуЛайсой, не можем позволить себе роскошь потворствовать удовлетворению академического любопытства.
– Это ни в коем случае не роскошь, протектор. Эта так называемая гроза в действительности…
– Увольте. Мы обсуждали этот вопрос по меньшей мере дважды. Ваши взгляды мне известны, и иногда я начинаю думать, что вы так же внушаемы, как и эти желтые. О, люди… -У во Трунира побелели ноздри.- Вы слышали, что наплели их фанатики? Настоящая опера «Сумерки Богов»!
– На мой взгляд, непростительно…
– Непростительно разбазаривать наши жалкие фонды на маловажный предмет. Поймите, я разделяю ваше любопытство. Той ночью мы наблюдали поразительное небесное явление. Может быть, позже, когда мы будем свободнее в средствах…
– Когда Врата окончательно закроются и пройдут годы… Неужели вы не понимаете…
– Врата! Каково выражение! Будьте благоразумны и следите за своим языком. Для вашего же блага.
– Благоразумным? Разумеется! Давайте будем благоразумны. Разум подсказывает необходимость внимательного изучения материальных свидетельств, не так ли? Исследование пыли ДжиПайндру…
– Выбросьте пыль из головы, Чаумелль. Это уже не ваша забота.
– Это забота…
– Я вызвал вас не затем, чтобы рассуждать о какой-то пыли, развалинах храмов или капризах богов.
– Так зачем же?
Последовала вторая неловкая пауза, затем протектор неохотно проворчал:
– Вопрос, который я вынужден поднять, касается достаточно личных вещей.
Ренилл заподозрил, что эта фраза была отрепетирована заранее. Он ждал продолжения.
– Я имею в виду вашу открытую связь с гочанной Джатонди, Чаумелль.
– Мы помолвлены, протектор.
– Прекрасно. Вы помолвлены. Тем хуже. - Не дождавшись ответа подчиненного, во Трунир, преодолевая неловкость, продолжал: - Нет нужды указывать вам на неуместность такого союза. Обратите внимание, у меня лично нет никаких возражений. Я знаком с гочанной и нахожу эту девушку достойной восхищения. По моему мнению, вы оба можете делать что вам угодно, но приходится учитывать и мнения других, которые находят такой брак возмутительным… отвратительным и противоестественным. Признаюсь вам, я засыпан жалобами и требованиями принять решительные меры.
– Догадываюсь, откуда они исходят.
– Из самых различных источников. Кажется, вы не понимаете, насколько больное место задели. Многие из нас считают смешанный брак едва ли не скотством.
– Это довольно мерзкая точка зрения, протектор.
– Согласен. Но она существует. Взгляните в лицо фактам. В нашем положении связь с туземными женщинами практически неизбежна. Я не говорю, что они желательны, но мы всего лишь смертные люди со всеми их слабостями, и такие вещи случаются. И, вероятно, в том нет большого вреда, при условии, что все происходит в границах пристойности. Уединенный домик для женщины… незаметные визиты… без открытого нарушения приличий.