В полном остолбенении я уселся напротив бывшей летчицы.
Такие в лучшем случае доживают свой век на старых государственных дачах или в огромных ветхих «сталинках». Ну никак не в элитном жилом комплексе! Она же бомбы на фашистов бросала, а не золотой запас из рейхстага вывозила!
– Внук мне квартиру купил, – будто прочитав мои мысли, сказала старушка. – Большая квартира. Не помню тут ничего… все вроде родное, а не помню…
Я кивнул. Хороший внук, что говорить. Понятно, что перевести дорогую квартиру на орденоносную бабушку, а потом получить ее по наследству – очень правильный шаг. Но в любом случае добрый поступок. Вот только прислугу надо было подбирать тщательнее. Не двадцатилетнюю девочку, озабоченную удачным капиталовложением своего молодого личика и хорошей фигурки, а пожилую, крепкую санитарку…
Старушка задумчиво посмотрела в окно. Сказала:
– Лучше бы мне в тех домах, маленьких… Привычней оно…
Но я уже не слушал. Я смотрел на стол, заваленный мятыми письмами с забавным штемпелем «адресат выбыл». И неудивительно. В качестве адресатов фигурировали и всесоюзный староста Калинин, и генералиссимус Иосиф Сталин, и товарищ Хрущев, и даже «дорогой Леонид Ильич Брежнев».
Позднейших вождей память старушки, очевидно, не удержала.
Не надо было никаких способностей Иного, чтобы понять, какое письмо старушка отправила три дня назад.
– Не могу без дела, – пожаловалась старушка, поймав мой взгляд. – Все прошу в школы меня отрядить, в училища летные… рассказать бы молодым, как мы жили…
Я все-таки посмотрел на нее сквозь Сумрак. И едва не вскрикнул.
Старая летчица была потенциальной Иной. Может, и невеликой силы, но совершенно явственной!
Вот только инициировать ее в таком возрасте… не представляю. В шестьдесят лет, в семьдесят… но в восемьдесят?
Да она же умрет от напряжения. Уйдет в Сумрак бесплотной безумной тенью…
Всех не проверишь. Даже в Москве, где так много дозорных.
И порой мы узнаем своих братьев и сестер слишком поздно…
Появилась девица Тамара – с подносом, заставленным вазочками с печеньем и конфетами, чайником, красивыми старинными чашками. Беззвучно поставила вазочки на стол.
А старушка уже дремала, по-прежнему прямо и крепко держась на стуле.
Я тихонько встал, кивнул Тамаре:
– Пойду. Вы приглядывайте повнимательнее, она ведь забывает, где живет.
– Да я с нее глаз не спускаю! – хлопая ресницами, ответила Тамара. – Что вы, что вы…
Я проверил и ее. Никаких способностей Иной.
Обычная молодая женщина. Даже по-своему добрая.
– Письма часто пишет? – спросил я и чуть-чуть улыбнулся.
Приняв улыбку за разрешение, Тамара заулыбалась:
– Все время! И Сталину, и Брежневу… вот умора, правда?
Спорить я не стал.
Из всех кафе и ресторанов, которыми «Ассоль» была напичкана, работало лишь кафе в супермаркете. Очень милое кафе – вторым ярусом нависающее над кассовыми аппаратами. С прекрасным обзором на весь зал супермаркета. Наверное, хорошо тут пить кофе перед приятной прогулкой за покупками, намечая маршрут «шопинга». Вот ведь ужасное слово, чудовищный англицизм, а въелось в русский язык, будто клещ в беззащитную добычу!
Там я и пообедал, стараясь не ужасаться ценам. Потом взял двойной эспрессо, купил пачку сигарет – которые курю совсем нечасто, и попытался представить себя детективом.
Кто отправил письмо?
Иной-предатель или человек – клиент Иного?
Вроде бы им обоим это не нужно. Ну совершенно невыгодно! А версия со сторонним человеком, пытающимся предотвратить инициацию, слишком уж мелодраматична.
Думай, голова, думай! И не такие запутанные ситуации случались. Есть предатель-Иной. Есть его клиент. Письмо отправлено в Дозоры и Инквизицию. Значит, скорее всего письмо отправил Иной. Сильный, умный, знающий Иной.
Тогда вопрос – зачем?
Пожалуй, ответ был. Для того чтобы не осуществлять эту самую инициацию. Для того чтобы выдать в наши руки клиента и не выполнять обещания.
Значит – тут вопрос не в деньгах. Каким-то непонятным образом неведомый клиент получил власть над Иным. Власть страшную, абсолютную, позволяющую требовать чего угодно. Признаться, что человек получил над ним такую власть, Иной не может. И делает ход конем…
Так-так-так!
Я закурил сигарету, отхлебнул кофе. По-барски развалился в мягком кресле.
Что-то начинает вырисовываться. Каким образом Иной может попасть в рабство к человеку? К обычному человеку, пусть даже богатому, влиятельному, умному…