Змея еще немного задержалась возле чаши с флюоритом и снова, тихая и зловещая, поползла в сторону Анжелики.
Заползла ей на плечи и свернулась кольцом вокруг шеи.
Анжелику бросило в дрожь.
– Ты не приходила повидаться со мной уже несколько месяцев, – прошептала богиня ей на ухо. – А теперь пришла, потому что просьба жжет язык, будто раскаленный уголь.
Анжелика не отвечала, сидела, склонив голову, как раскаивающаяся грешница.
– Скажи, в чем твоя просьба. – Дейя усмехнулась. – Моя кровь, моя наследница.
Анжелика открыла рот, слова стрелой промчались в ее мозгу и замерли, не слетев с губ.
Она вспомнила мага Эрана Лиолле, вспомнила, с какой жалостью он смотрел на нее, понимая, что обучать ее бесполезно. И то, как смотрели на нее другие наследники – словно молча судили. И то, как она из раза в раз не оправдывала надежд матери.
Присутствие богини давило на плечи и требовало ответа.
– Я хочу получить доступ к элементам, – яростным шепотом ответила Анжелика. – Хочу делать это сама, своей силой, без помощи музыки.
Богиня молчала, очевидно обдумывая услышанное. У Анжелики так зудела кожа, что, казалось, еще немного, и она, от невозможности избавиться от этого зуда, разрыдается в голос. Пляшущее пламя свечи было словно зеркальное отражение жажды, которая сжималась и разжималась у нее внутри.
– Ты просишь о том, что тебе совсем не нужно, – ласково прошептала ей на ухо Дейя.
– Я… мне правда это нужно, – стараясь держать спокойное выражение лица, отвечала Анжелика. – Мои инструменты – помеха, и не просто помеха, они вызывают насмешки. Если я смогу показать свою силу, показать, что я сама чего-то стою, король выделит наш дом среди других, и когда-нибудь наступит день, когда мы, Мардова, займем трон. Это будет не только нашей победой, это будет твоей победой, благословенная Дейя.
Тело змеи плотнее сжало шею Анжелики.
– И каким образом ты хочешь показать свою силу? – прошептала богиня. – Сломаешь барьеры? Разрушишь сделанное нами?
Анжелика сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.
Когда боги запечатали четыре мира, все взгляды обратились к дому Мардова. Но всякий раз, когда Мардова обращались к Дейе, богиня отмалчивалась. Сколько ее ни спрашивала Анжелика, Дейя вместо ответа разбрасывала и разбивала чаши в комнате подношений.
– Хочешь поставить себя выше богов? – спросила Дейя.
– Н-нет, я…
Змея зашипела и исчезла. В центре круга из глиняных чаш с приношениями появилась эфемерная фигура прекрасной женщины с ярко-рыжими волосами до пояса. Верхнюю половину ее лица скрывала вуаль из черного кружева. Она была в одной только набедренной повязке и держала в руке меч с клинком из жидкого пламени. Над грудью у нее был открытый синий глаз.
– Тебе не утаить от меня свои истинные желания, – сказала Дейя, и ее голос, как ее присутствие, десятикратно усилился. – Гордость – вот что движет тобой. Ты хочешь избавиться от пожирающей тебя страсти. От своей слабости, которая сродни недугу. Но это цена за силу, кровинка моя. Ты будешь ее лелеять и взращивать, она всегда будет с тобой.
У Анжелики пересохло во рту.
– Какой от меня толк как от твоей наследницы, если я всегда буду пленницей этой страсти? Если буду подвластна низменному инстинкту? Благословенная Дейя, прошу…
Дейя шагнула вперед и наступила босой ногой на флюорит.
– Ты высказала свою просьбу, я дала ответ, – сказала она, ее синий глаз над грудью, не мигая, смотрел на Анжелику. – Придет день, и я покажу тебе, как обратить эту слабость в силу. Но это будет на моих условиях, а не на твоих.
Богиня исчезла, и в круге подношений стало темно.
Еще какое-то время Анжелика, словно оглушенная, сидела на коленях, а потом в ней начала раскручиваться злость и раскрутилась так сильно, что подсветила кожу и расшвыряла чаши с подношениями. Чаши разбивались о стены, их содержимое рассыпалось по полу. Свеча оплыла.
«Сила, – подумала Анжелика, – какой от нее прок, если ее нельзя контролировать?»
По пути домой на виллу Мардова Анжелика чувствовала себя ослабевшей и опустошенной. Голод в костях боролся с тошнотой в желудке. Все в ней разладилось. Кожа зудела, а она не могла ее почесать, не могла залезть рукой в свою плоть, выдрать из себя эти зудящие мышцы и сухожилия, бросить их на пол и растоптать.
Стражники сопроводили ее до парадных дверей.
Едва Анжелика вошла в дом, как ей тут же сообщили, что с ней желает побеседовать мать.
Проклятье!
И ее сопроводили в сад, чего Анжелика совсем не ожидала.
Сад в лучах теплого осеннего солнца радовал многоцветием. Ветви высаженных возле стены слив гнулись под тяжестью созревших плодов. Мико с ее дочерями-близняшками, которые несли за две ручки корзину, ходили от дерева к дереву и собирали сливы.