И тогда она будет на шаг ближе к свободе.
Квартал Ноктус располагался на восточной окраине города, неподалеку от базилики Никса. Когда-то это были безлюдные трущобы, но после Запечатывания примерно две тысячи ноктанцев оказались в этом мире без возможности вернуться в свой, и тогда их загнали в эти перекошенные, полуразрушенные многоквартирные здания и заставили называть Нексус своим новым домом.
Ластрайдеры, как эмиссары в Ноктусе, приняли на себя обязанность снабжать припасами перемещенных ноктанцев. Большинство ваеганцев презирали беженцев или просто-напросто им не доверяли, поэтому ноктанцам было трудно найти работу, раздобыть еду и лекарства. К тому же, так как их организмы не были приспособлены к жизни в этом королевстве, среди них стали распространяться новые болезни.
Таисия вспомнила девушку – наполовину ноктанку, которую утащили с рынка стражники, и подумала о том, чем все для нее закончилось.
Таисия с братом и сестрой шла рядом с фургоном, Елена сидела на скамье с возницей. Стражники дома, которые прикрывали их с флангов, в этот день были особенно бдительными. Таисия то и дело поглядывала на брата: он был бледен и как-то необычно для него напряжен. Если Данте чувствовал, что она хочет привлечь его внимание, значит намеренно уклонялся от общения.
– Здесь всегда пахнет гвоздикой и чесноком. Тебе так не кажется? – спросила Таисия, пытаясь поддразнить брата.
Сама же она считала, что запахи квартала Ноктус похожи на запахи в базилике и гораздо сложнее, чем гвоздика или чеснок. Здесь веяло чем-то густым, сладким и темным. Это напоминало поздний час морозной осенней ночи, когда в воздухе веет гниющей листвой и новым урожаем.
«Можно сказать, – подумала Таисия, – здесь пахнет как на границе между жизнью и смертью».
Данте что-то уклончиво буркнул. Таисия повернулась к Брайли, которая шла по другую руку от нее:
– Би, а ты как думаешь? Пахнет тут гвоздикой с чесноком?
Брайли зло глянула на сестру и натянула на голову капюшон.
– Все хорошо? – тихо, чтобы не услышала мать, спросила Таисия. – Я заметила, ты в последнее время какая-то кислая.
– Все хорошо.
– Чего-то не верится. Мы можем чем-то помочь?
Брайли шумно выдохнула, но скорее от усталости, чем от раздражения.
– Вы двое постоянно куда-то тайком уходите, секретничаете. Может, перестанете и расскажете уже, что у вас на уме?
– Да будет тебе.
Таисия только тут заметила, что у сестры покраснели белки глаз, а ее фамильяр вяло висит на плечах, как легкий тонкий платок.
– Можешь дурачить кого-нибудь еще, но я-то тебя знаю, – недовольным тоном сказала Брайли.
– Снова плохо спала?
Таисия, конечно, сочувствовала сестре, но и тему сменить тоже хотела. Сон всегда трудно давался Брайли. Ей с детства снились яркие сюрреалистичные сны, после которых утром она была совершенно обессилена. Брайли пробовала принимать снотворное, но потом отказалась: от этого зелья у нее язык немел и мысли путались.
– Если не хочешь рассказать, что происходит, не рассказывай, но не веди себя со мной как с непонятливой дурочкой, – сказала Брайли и, ускорив шаг, ушла вперед.
– Подумаешь, какая обидчивая, – пробормотала Таисия и обратилась к Данте: – Мы ведь не можем ей обо всем рассказать? Нельзя ее втягивать и подвергать риску.
Данте медленно провел рукой по волосам, волнистая прядь упала ему на лоб.
– Она сейчас не понимает, но потом поймет.
Данте был бледным, и даже его голос показался Таисии бесцветным, как будто из него ушли все жизненные соки. Взгляд у него был отстраненным, и он явно находился на взводе. Таким дерганым Таисия брата еще никогда не видела.
– Что случилось вчера вечером? – шепотом спросила она.
Данте напрягся, а потом тряхнул головой и коротко ответил:
– Ничего.
– Глядя на тебя, не скажешь.
– Тая, я устал.
Таисия невольно начала злиться. У них с братом имелись секреты от Брайли, но мысль, что Данте может что-то скрывать и от нее тоже, была очень неприятна.
Они шли по кривым улицам. Все мышцы Таисии были напряжены, как натянутые струны дурацких инструментов Анжелики. Даже здесь, в квартале Ноктус, то и дело попадались патрули городских стражников, как будто они рассчитывали обнаружить среди обитателей этих заброшенных домов любителей заниматься оккультизмом. Таисия подозревала, что к жителям квартала Солара отношение было таким же. Подозрения первым делом всегда падают на чужаков, и потому главный удар пришелся на беженцев из иных миров.
Король Фердинанд почти ничего не предпринимал для их защиты. Если на то пошло, его молчание поощряло враждебность и агрессию в отношении беженцев.