– Мистер Кетинг, расскажите мне, пожалуйста, о работе с моим отцом, – любезно начала она разговор. – Я почти ничего не знаю об этом. Мне известно лишь, что он был в Иране и занимался Александром Македонским.
– Зовите меня Том, – раскованно произнес Кетинг, и, увидев, что Джулия удивленно подняла брови, добавил. – Так называл меня ваш отец. Кстати, у сэра Уильяма остались кое-какие принадлежащие мне вещи. Вы не позволите мне просмотреть его документы?
– Ах, и от вас у него что-то есть? – шутливо заметила она и взглянула на Мориса, с недоверием и опаской смотрящего на Кетинга. – Судя по всему, мой отец занимался коллекционированием чужих вещей. Вы ведь тоже предполагаете, что у отца имеются какие-то ваши документы, мистер Делакур?
– Я не предполагаю, а знаю это, – поправил он ее холодно.
– Поговорим об этом в другой раз, – решила Джулия и обратилась опять к Томасу Кетингу. – Расскажите вы. До обеда у нас еще есть достаточно времени.
– Разрешите? – не дожидаясь ответа, Кетинг взял в руки хрустальный графин и налил себе еще виски.
Джулия была рада, что этого не видит тетя Агата, ярая противница неумеренного потребления алкоголя.
– Как я уже сказал, я часто бывал вместе с сэром Уильямом, – Том откинулся назад и сделал глоток из стакана. – Классный! – похвалил он и довольно улыбнулся, – я имею в виду виски.
– Давайте ближе к делу, мистер Кетинг, – резко оборвал его Морис. – Мне не терпится узнать, что вы скажете о вашей совместной работе с Уильямом Стаффордом. Кстати учтите, я знал его очень хорошо.
– По-моему, вы мне угрожаете, – огрызнулся Кетинг. – Если вы думаете, что мне есть, что скрывать, то ошибаетесь, Делакур. А теперь позвольте в общих чертах описать, в чем заключалась мое сотрудничество с сэром Уильямом.
– Жду не дождусь! – ехидно заметил Морис.
Томас Кетинг сделал вид, что Делакура здесь нет, и не спускал глаз с Джулии:
– Пару месяцев назад я был с сэром Уильямом в Египте. Там находились каменные плиты и папирусы, которые еще не были расшифрованы. Абу Дауд, один из сотрудников экспедиции, устроил так, что ваш отец получил доступ к этим текстам. Как мы все знаем, Александр был объявлен оракулом Амона, сыном высшего бога и таким образом стал Зевсом Амонским. Все это произошло в оазисе Сива. Но в папирусах было обнаружено нечто другое, а именно: предостережение Александру не разрушать ни Сиву, ни Персеполис, иначе он преждевременно отправится к Аиду.
– К чему такое долгое вступление? – возмутился Делакур. – Всем известно, что Александр разрушил дворец Ксеркса в Персеполисе до основания.
– Да, но то, что он вез сокровища храмов Шушы и Персеполиса с собой, было до сих пор лишь предположением, – возвестил Кетинг. – Сэр Уильям выяснил, что Александр дал команду своим войскам взять с собой эти несметные сокровища, когда они находились на пути в Бактрию.
– И что, поиски отца увенчались успехом? – вырвалось у Джулии. – Извините, но я сгораю от любопытства.
– Еще нет, – опять вмешался Морис. – Но когда я видел сэра Уильяма в последний раз, то он собирался отправиться в какие-то неисследованные области. Каждый на его месте нанял бы небольшой частный самолет, что и я ему советовал сделать. Но он не слушал меня. Сказал, что будет держать меня в курсе дела по рации.
– Ну и что, он так и поступил? – быстро спросил Кетинг.
– Да. Этот разговор я не забуду никогда, – тут Морис Делакур наклонился и враждебно уставился на Кетинга. – Если вы так тесно с ним сотрудничали, почему он ни разу не упомянул вашего имени?
– Наши пути разошлись в Кермане, – мрачно ответил Томас. – Он не хотел меня слушать. Я предупреждал его. Но он посчитал, что может положиться на местных проводников. Во всяком случае, после Кермана, я его уже не видел.
– А когда вы вернулись в Европу? – спросил Морис. – Откуда вы узнали о похоронах?
– В Париже, как в большой деревне, новости распространяются быстро, – холодно ответил Томас. – Почему вы спрашиваете?
– Так просто, – Морис повернулся в Джулии. – Когда мы сможем взглянуть на записи вашего отца?
– Возможно завтра или послезавтра, – уклончиво ответила она. – До тех пор вам придется потерпеть.
Джулия хотела выиграть время. Она решила сначала сама как следует обследовать вещи отца, прежде чем подпустить к ним Томаса и Мориса.
Виктор Бомон проклинал чудачество своего друга, археолога Жана Прикара, предпочитавшего жить в деревне. Виктор не раз предлагал ему элегантный пентхаус в Париже. Но переубедить Жана не удавалось.
От дождя проселочная дорога совсем размокла, и Виктору с трудом удавалось удерживать машину. Более часа ему понадобилось на то, что преодолеть отрезок пути длиной в два километра. Когда Виктор, наконец, подъехал к дому Жана, то почти заплакал, увидев, что его шикарный ярко-красный «Ягуар» от грязи превратился в тускло-бежевый.