В воздухе мелькнуло еще две искры, сообщавшие о полном порядке. Может быть, именно из-за них дозорные не заметили, когда все началось. Просто на черном небе появилась лишняя звезда. Так же, как искры-сообщения, она имела магическое происхождение. Необычайно быстро звезда стала разрастаться и вскоре затмила лунный диск. Послышался скрип; сначала тихий, вкрадчивый, он усиливался с каждой секундой…
Ник проснулся. В ушах стоял громкий скрежет.
Ник открыл глаза и уставился в темный потолок.
Ник не понимал, что происходит.
Раздался оглушительный хлопок, и все стихло. Из приоткрывшегося окна потянуло ночным холодом. Звезда, появившаяся на небе в эту ночь, взорвалась сотнями ослепительных огней, осветив мир ярким светом. Казалось, что кто-то запустил гигантский фейерверк. Небо, видневшиеся вдали горы и верхушки деревьев — все окрасилось в желтый свет, который вскоре сменился ядовито-оранжевым.
И вновь стало темно. Пронзительный свет исчез так же неожиданно, как и появился, словно сработал невидимый магический выключатель.
Ник выскользнул из кровати, не зажигая свет, прошел через спальню по толстому меховому ковру и выглянул в окно. Лишь спящий город окружал дворец. В дворцовом саду порхали птицы с ярким оперением, слабо сияли огненные цветы, возвышались кроны древних деревьев. Несколько искр дозорных носились в ночной тьме. Все выглядело как обычно, словно секунду назад в небе не метались огненные всполохи, и неприятный звук не разрывал барабанные перепонки.
Ночной воздух был чист и свеж. Нежные побеги цветов, обвивающие окно, почти касались лица, тонкий запах проникал в ноздри. Ник уже совсем успокоился и тут заметил, как в воротах появился дед Гордей. Дозорные с почтением поклонились ему, тот поспешно кивнул в ответ и поспешил по дорожке сада. В свете огненных цветов можно было разглядеть, что он сильно встревожен. Ник хотел окликнуть его, спросить, что произошло, но передумал. Нет повода для беспокойства. Просто… Просто он еще плохо знает магический мир, в котором живет, и мало изучил дворец отца со всеми хранящимися в нем диковинками и артефактами.
— Где император Филипп? — спросил дед Гордей у дозорных, стоявших у входа во дворец.
— В зале Совета. — Луна отразилась от начищенных доспехов.
Дед Гордей поднялся по высокой каменной лестнице и вошел во дворец.
Ник с трудом поборол искушение связаться с кем-нибудь из друзей, или просто пойти к родителям, или вызвать слуг. Если произошло что-то, отец побеспокоится о безопасности, так что не стоит паниковать. До рассвета он пролежал с открытыми глазами, вглядываясь в окно и ожидая, не появятся ли на небе вновь вспышки света.
По еле доносившимся в открытое окно щелчкам и треску Ник понял, что появились аковцы, невысокие человечки, обитающие в другом Искривлении пространства. Как обычно, их интересовала только уборка. Наверняка они уже принялись наводить порядок во дворце и будут трудиться, не обращая внимания на его обитателей.
Ник слышал, как начал просыпаться дворец, как к воротам подъезжали кареты представителей Совета Белых Магов, каждое утро спешивших на доклад к императору. Похоже, что сегодня вместо пары представителей пожаловал весь Совет.
Часы на самой высокой башне дворца пробили девять, и тут же в комнате появился Туан. Идеально ровный пробор делил седые волосы, а поджатые губы, казалось, не умели улыбаться. Обязательная мантия, старинного покроя, с вышитыми лилиями и омелой. В руках он держал поднос с серебряным кубком. Комната сейчас же наполнилась ароматом мяты.
— Мой принц, пора вставать! — сказал Туан и с неодобрением покосился на расставленную в отдельном шкафу коллекцию машинок. По мнению Туана, они были слишком примитивны для принца и к тому же лишены всякой магии.
— Я Ник, — попытался возразить Ник, как делал уже не раз.
— Когда осенью вы изволите вернуться в свою команду, то сможете зваться любым именем, каким вам будет угодно, — возразил Туан. — Но для меня вы всегда будете принцем Дарианом. И я бы настоятельно попросил вас не нарушать традиции, складывавшиеся веками. Вам известно, как глубоко я чту все традиции.
— Знаю, — вздохнул Ник и пробормотал то, что слышал уже не однажды: — Отец вас очень любит и уважает. Он слушает ваши советы и готов вам простить многое, потому что вы близкий ему человек. Вы воспитали его, и ему тоже передавали правила поведения. Только он вовсе не стал занудой.
— Я понимаю, что в силу обстоятельств вас вырастила женщина, которая слишком далека от идеала, — тщательно подбирая слова, сказал Туан. — Но все же я попросил бы вас так не выражаться об императоре Филиппе. Это противоречит всему, что принято в обществе.