Мы дружно навалились на створки ворот, и они со скрипом распахнулись, пропуская в ангар серый дневной свет. Изнутри повеяло холодом и запустением, отчетливо пахнуло гнилью, болотом и еще чем-то странно знакомым — то ли старой краской, то ли резиной, — что вызвало у меня ассоциацию с мчащимися по шоссе автомобилями.
— Будьте внимательны — сюда могла забраться какая-нибудь мерзость, — предупредил Батиста и, держа автомат на изготовку, скрылся в глубине ангара.
Мы последовали за ним, но, пройдя несколько метров, в нерешительности остановились.
— Как муравьи в оперном театре, — сказал Валентин, и эхо невнятно повторило его слова.
Снаружи ангар казался не таким уж большим, и, только войдя внутрь, мы смогли оценить его истинные размеры. Не знаю, как остальные, а я и правда в огромном пустом зале ощутил себя пигмеем и едва удержался, чтобы не повернуть назад.
Сначала у меня создалось впечатление, что ангар из белого, почти не потемневшего с годами алюминия отлично сохранился и, если не считать покрывающих его местами бурых пятен лишайника, успешно противостоит атакам местной флоры. Однако, присмотревшись, я стал замечать трещины в ровных плитах пола, хвощи, растущие по обеим сторонам от входа, островки мха и блестящие лужицы воды, свидетельствующие о том, что сооружение это было покинуто хозяевами очень и очень давно и успело пострадать от сырости и времени.
— По-моему, это помещение предназначалось для дирижаблей, — сказал Валентин, не спуская глаз с Батисты, фигуру которого уже трудно было различить в темноте, сгущавшейся в дальнем конце ангара.
— Неужели строили такие махины? — Десто был явно ошарашен размерами ангара и не пытался этого скрыть.
— До войны, я знаю, был построен по крайней мере один. Его назвали «Колумб», и имел он в длину около трехсот пятидесяти метров. Между прочим, только использованием таких гигантов и можно объяснить, что Станцию удалось построить так быстро в столь уединенном месте, вдали от дорог и городов.
— Батиста, возвращайся! — нетерпеливо позвал Эрнест, будя под сводами ангара гулкое эхо.
Будто в ответ на его слова что-то вспыхнуло в дальнем конце зала, высветив две зачехленные бегемотообразные туши и крохотную фигурку стоящего под ними человека.
— Ого! Никак армейские вертолеты? — Валентин выразительно взглянул на Эрнеста. — Похоже, и тут без вояк не обошлось.
— Военные специалисты могли помогать строить Станцию. Особенно если учесть, что работы по ее созданию курировал сам президент. Батиста! — снова позвал Эрнест, и эхо повторило: «Та-та-та!»
— Тут я. — Батиста появился так внезапно, что мы невольно попятились.
— Тьфу ты, как чертик из табакерки! Что-нибудь интересное нашел?
— Два грузовых вертолета, почтовый самолет типа «кузнечик», три тягача и кое-какую технику помельче. В торце ангара расположены ремонтная мастерская и заправочная, но их я осмотреть не успел.
— Никаких признаков присутствия людей?
— Нет. Думаю, тут никого не было со времен войны. Хотел бы я знать, что здесь стряслось и почему до сих пор не нашлось умника, который добрался бы сюда. Что ни говори, а даже вертолеты эти стоят того, чтобы несколько недель поплутать по болотам.
— Расположение Станции засекречено, а жители ближайших деревень не слишком жалуют эти места. Взять хоть Пахито — уж на что не суеверный малый, да и тот… — Валентин подергал себя за бороду и неожиданно признался: — Честно говоря, мне здесь тоже как-то не по себе.
— В Мертвых городах было лучше?
— Лучше? Да нет, пожалуй, даже опаснее. И все же как-то там все по-другому… — Он пошевелил в воздухе растопыренными пальцами, пытаясь хоть таким образом донести до нас свои чувства.
— Ладно, разберемся, — остановил его Эрнест. — Пойдем-ка, пока не стемнело, на соседнее здание посмотрим.
— Знаете что… — начал Батиста, и в первый раз за время нашего похода я заметил, что он колеблется. — Вы идите, а я останусь здесь и осмотрю вертолеты. Только за фонарем сходить придется.