Испуганно Ярослава на водяного посмотрела, в руку Игоря вцепилась и обман отыскать в глазах рыбьих пыталась. Молодец же к себе крепко ненаглядную прижимал и тоже лжи поджидал. Заметив их хмурые лица, расхохотался хозяин озера и пробормотал:
– Я им счастье предрекаю, а они волком глядят! Да где же это видано-то, а? – Русалки тут же мужа принялись унимать, ласками одаривая. – Коль хотел бы я вас извести, то речи бы ни минутки не вел и мигом бы удушил. Правда, красавицы? – Закивали его жены тут же, с осуждением взирая. – Ну полно-полно. Вам ведь все равно в Навь идти и там скитаться. Ярослава навеки русалкой останется, а ты, Игорь, призраком сделаешься. Будете тогда поодиночке скитаться и слезы горькие лить. Я же вам предлагаю участь завидную: хозяевами в Нави статься и души под своим контролем держать.
– Неужто там сейчас хозяев нет? – удивилась Ярослава.
– Был там водяной, да сплыл! Против воли Мораны он пошел: водицы живой испил и думал, что тотчас проклятие смоет, да токмо так не бывает. Вот и изловила его Хозяйка Зимы и сурово наказала: в водоросли превратила. Так что ныне, почитай, нет там хозяев, а вы как раз к делу придетесь.
Переглянулись меж собой Ярослава и Игорь и кивнули, участь новую познать желая.
– Славно-славно! А ты, Игорь, за мать не бойся – я прослежу, чтобы жизнь спокойно свою дожила, – молвил на прощание водяной и пальцами щелкнул, влюбленных в мир иной отправляя.
Как предрекал водяной, так и сложилось. Лада тихую жизнь в избушке провела. Одиночество и скорбь ее верными подругами стали: не перебралась она никуда из селения пустого да горелого. С тоской на пепелище глядела, себя ругала, да токмо без толку все было. Не навещал ее сын, а потому одна в старости глубокой умерла Лада.
Водяной же в озере по сей день обитает и жен своих оберегает. Не выбирался он боле на сушу, не тревожил покой людской. Только над случайными прохожими потешался да во владения свои зазывал. Не было больше обряда кровавого, стерлись прошлые деяния из памяти, развеялись все страхи.
Меж тем Игорь с Ярославой в Нави жить-поживать стали. Пряха судеб их без удивления тогда встречала, будто поджидала. Нарекла Морана влюбленных хозяевами пруда Зеркального и под защиту Дубровца в Сумрачный лес отвела. Так и стал Игорь царем водяных, а Ярослава единственной его женою называлась. Через пруд огромный все души, что конец свой в воде отыскали, в Навь отправлялись и подле него оставались.
За порядком Игорь с Ярославой следили, обязанности исполняли да только об одном все время мечтали – к жизни людской возвратиться, тепла и счастья в Яви познать, а не вечность в тени коротать. Однако люди за них по-другому решили, покой у них отнимая и себя заодно проклиная.
Пруд Зеркальный, Сумрачный лес, Навь
Пруд Зеркальный скрывался за густой кроной деревьев и отражал в себе вечно серое небо Нави. Недалеко от пруда, за еловыми зарослями, обитала стая волколаков – колдунов-оборотней, которые еще при жизни обзавелись звериным обликом. Парочка оборотней как раз проходила мимо, громко обсуждая неимоверную и напрасную ярость Змея Горыныча, который мог уничтожить весь лес в одночасье «из-за какой-то девки». Слухи расползались слишком быстро, и уже практически каждый обитатель Нави предвкушал расправу Кирилла и сетовал из-за грозящей беды.
Ярослава, облаченная в длинный сарафан, сидела на берегу и вслушивалась в россказни проходящих мимо. Ночью она вместе с Игорем ощутила, как бесновались воды Смородинки, а раскатистый рев над головой не оставлял сомнений в происходящем. О таинственной Зое, о которой перешептывались все, кому не лень, Ярослава тоже знала, но в отличие от многих старалась не осуждать его за потакание собственным прихотям. Она понимала, что Кирилл только недавно избавился от колдовского сна и теперь подобно ребенку хотел вкусить все дарованные прелести жизни. Правда, во всем должна быть мера, иначе грозит обернуться бедой, что и произошло.
Игорь же злорадствовал вместе с другими русалками и утопцами, которые населяли дно пруда Зеркального и являлись свитой местного водяного. Вместе они предрекали самые жестокие меры наказания для провинившегося и надеялись, что теперь Морана отдаст титул хранителя между мирами Игорю, а не самонадеянному Кириллу.
– Дым понемногу развеивается, – заметила Ярослава, услышав шаги мужа. В ее руках мелькали веточки мирта и цветы могильника, которые русалка умело сплетала в поминальный венок для Зои.
– Все равно воняет гарью, – проворчал Игорь, стоя в рубахе и закатанных штанах по колено в воде и подкармливая призрачных рыб. – Смородинка еще долго бесноваться будет, и нам от этого тоже достанется: пруд потеплел от пламени. Помяни мое слово: добром это все не кончится, и скоро все мы окажемся в большой беде.