Я парировал монтировкой нацеленный в мою голову разводной ключ. Кто-то с силой ударил меня между лопаток, я пошатнулся.
Человек впереди взмахнул рукой, с зажатым в ней камнем. Потом упал на колени, скорчившись и вытянув руки.
— Скорее, Майкл, — крикнула Франсуаз.
Ее нога взметнулась в воздух, с силой разворачивая голову водителя с гаечным ключом. В следующее же мгновение девушка выбросила вперед кулак, сшибая на землю другого нападавшего.
Я понял, что путь впереди свободен. Я перепрыгнул через лежавшего подо мной человека и со всех ног бросился к нашей машине.
Толпа за моей спиной дрогнула, вновь приходя в движение.
— Давай же, Майкл, — повторяла Френки, распахивая передо мной дверцу и осторожно усаживая внутрь.
Я увидел, что на заднем сиденье нашей машины скорчилась фигурка маленького мальчика.
Франсуаз развернула машину, сбивая в грязь сразу нескольких человек, затем до отказа выжала педаль газа. Задние колеса взвизгнули, вздымая брызги, внедорожник понесся вперед.
— Френки, я говорил, что люблю тебя? — пробормотал я.
— Подхалим, — усмехнулась она.
— Полицейские нашли их десять минут назад, — сказала Франсуаз, наклоняясь над моей кроватью.
Ее мягкие каштановые волосы упали на мое лицо, девушка улыбнулась.
Я сел на постели, пытаясь найти на столике свои часы.
— Что они говорят?
— Они ничего не помнят.
Франсуаз уселась рядом со мной и, развернув меня, принялась легко массировать мне плечи.
— Последнее, о чем они могут рассказать — это как их автобус неожиданно замер на хайвее. Никто из них не знает, как оказался на заброшенной дороге.
— Мне стоит подать на них в суд, — пробормотал я. — Мой пиджак порвали.
Девушка засмеялась.
— Я куплю тебе новый. Доктор сказал, что ты можешь идти.
Франсуаз наклонилась ко мне и заговорщическим голосом прошептала:
— Он подсказал мне — по секрету — что тебя можно бить долго и очень часто. Я собираюсь этим воспользоваться.
— Тогда я пойду отсюда, как только ты закончишь, — пробормотал я. — А что с мальчиком?
— Ребенка удалось спасти. Он потерял много крови, но мы вовремя доставили его в больницу. Кстати, его мать очень тебе благодарна — я сказала, что именно ты спас ее сына.
— Уверен, я пару раз приложил эту женщину монтировкой. Не думаю, что она будет мне по-прежнему благодарна, когда об этом узнает.
Франсуаз задумалась.
— Странно. Когда ты ударил первого, они прекратили нападать на меня. Словно теперь ты был их основной целью. Так я смогла вытащить мальчика и подогнать машину поближе.
— Не сильно ты спешила, — заметил я. — Я уж думал, что мне снова придется делать все самому.
Она ласково провела пальцем по моей груди.
— Дурачок.
Я откинул краешек одеяла и присел рядом с Мэделайн.
— Ты сегодня наделала много глупостей.
Ее руки и ноги были привязаны к кровати. Женщина повернула ко мне лицо, улыбнулась робко и беспомощно.
— Вижу, тебе уже лучше, Мэд, — мягко произнес я. — Больше не будешь убивать себя, так?
Она ничего не ответила, только глаза перестали смотреть в мою сторону.
— Мэделайн, мне надо кое о чем спросить. Вижу, ты еще не совсем окрепла. Поэтому буду задавать вопросы и сам на них отвечать. Ладно? Вот и хорошо.
Я придвинулся немного ближе.
— Сперва я спрошу у тебя, как ты познакомилась с Родериком. Но я ведь и так знаю ответ, верно? Его отец был аколитом Белого Круга. Но он хотел, чтобы сын забрался повыше, и постарался дать ему достойное образование. Твои родители жили в том же доме, что и семейство Калленти. Вы росли вместе.
Как-то я не очень складно говорю, верно? Ты уж прости меня, Мэд, сама бы ты наверняка рассказала бы лучше, но, если ты не против, я буду продолжать, как умею. Идет?
Она кивнула, не отводя от моего лица широко распахнутых глаз. Ее дыхание постепенно выравнивалось, становилось более глубоким.
— Родерик поступил в школу магов — лучшую, какую могла оплатить семья. Прости, Мэд, я вижу, тебе все еще больно вспоминать об этом. Бедная девчушка из соседней квартиры не втискивалась в планы отца. Как это произошло? Как он сказал тебе, что вы должны расстаться?
Мэделайн глубоко вжимала губы, словно боялась, что, стоит раскрыть рот, как из него тут же посыплются слова.
— Это я, Майкл… Я ему сказала. Мама мне объяснила…
Я прокашлялся.
— Даже так… Твоя мать посадила тебя рядом с собой и сказала: «Послушай, Мэд. Я знаю, как сильно ты любишь Родерика. Поэтому ты должна расстаться с ним — ради него. Ты не имеешь права приковывать его к нашей убогой жизни».