Она слышит, как чей-то голос зовет ее — ласковый, успокаивающий.
Голос человека, которому она привыкла доверять.
— Я слышу тебя, Уолдо, — отвечает она.
— Пульс.
— Еще стимуляторов.
— Сердце бьется.
— Везучий старикан.
Помоги мне, Мэделайн. Ты единственная, кто в состоянии спасти старого Уолдо.
Подчиняйся мне.
— Старика нашли на дороге. Рот залеплен пеной, дыхания почти не было. Чудом оклемался в машине…
— И всюду жизнь, Френки, — пробормотал я, краем уха слушая разговоры трех санитаров. — Думаешь, Мэделайн станет лучше после того, как Уолдо Каннинг отправился в Преисподнюю?
— Разумеется, — уверенно кивнула Франсуаз. — Теперь у старика нет над ней власти, и он не сможет лишить ее желания бороться за жизнь.
Ребенок в животе Мэделайн начал толкаться.
— Здравствуй, мой маленький, — прошептала она.
Бесцветные губы тихо улыбались.
— Ты слышишь маму? Твоя мама любит тебя. Очень-очень.
— Вам сильно повезло, мистер Каннинг. Давно вы не были на осмотре?
Старик смотрит на лицо молодого темнокожего доктора.
— Хорошо, что вас вовремя нашли.
Я чувствую тебя, малыш. Маленькая, свежая жизнь.
Ребенок моего ребенка.
Отдай мне жизнь своего малыша, Мэделайн.
Ты должна.
— Как только вы поправитесь, вам придется заполнить бумаги…
— Это несправедливо, Франсуаз.
Филлип Ти'Айлинэль останавливается около нас, его лицо бледно от усталости.
— Меня не пропускают к ней. Говорят, она еще слаба. Но кто ей поможет лучше, чем я, ее муж?
Я стараюсь не смотреть в ту сторону, где стоит Родерик Калленти.
Филлип понимает это и бледнеет еще больше.
Ему хочется с досадой спросить, а что тот делает возле палаты — но он не решается.
— А теперь послушай меня, малыш…
Мэделайн смеется — тихо и смущенно.
— Знаешь, маленький, много лет назад моя мама вот так же разговаривала со мной. Она очень-очень меня любит — так же, как и я тебя…
Свежая, молодая жизнь.
Еще не начавшаяся.
Она наполнит Уолдо Каннинга силой, вновь напоит энергией серый, полуистлевший сгусток старческого сознания.
Иди сюда, малыш.
Ты мне нужен.
— Есть один человек, — Мэделайн смотрела на свой живот, скрытый за белой поверхностью одеяла, и склоняла голову то в одну сторону, то в другую. — Это очень хороший человек. Очень добрый. Он всегда заботился обо мне — и о тебе, ты слышишь, маленький? Он тебя очень любит.
Франсуаз резко остановилась.
— Он здесь, — прошептала она. — Я чувствую его.
Мимо нас быстро проходили врачи.
— Вы слушаете меня, мистер Каннинг?
— Сейчас ему очень плохо. Он уже старенький… Он не может сам позаботиться о себе. И потому мы с тобой должны ему помочь — ты и я. Ты слышишь, маленький?
Ребенок начинает толкаться сильнее.
— Ах, он грязный мерзкий ублюдок, — процедила Франсуаз. — Он давно уже должен был гореть в Аду.
Девушка резко развернулась и побежала вдоль по коридору, к столику регистратуры.
— К вам поступал человек по имени Уолдо Каннинг?
Врач открывает дверь палаты.
— Здравствуйте, — приветливо говорит он.
Мэделайн Ти'Айлинэль поднимает на него доверчивые глаза.
Ребенок бьется и мечется под изрезанными стенками ее живота.
— Меня прислал Уолдо, — говорит врач.
Он произносит слова медленно, внятно, как маленький ребенок.
— Наш старый Уолдо. Он нуждается в нас, Мэделайн.
Женщина пытается встать, но белые полоски сковывают ее, не давая пошевелиться.
— Я знаю.
Врач опускается на колени перед кроватью и начинается расстегивать ремни.
— Ах он старый ублюдок.
— Что вы сказали?
Сестра останавливается, удивленно глядя на Франсуаз.
— Мистер Каннинг лежит в этой палате? — спрашиваю я.
— Да, доктор Лотар должен быть сейчас с ним. Доктор Лотар! Странно. Где он может быть?
Врач поднимается, Мэделайн смотрит на него. Босые ноги с некрасивыми пальцами опускаются на гладкую поверхность пола. Руки касаются живота. На белоснежной поверхности больничной рубашки проступают маленькие капельки крови.
— Я все приготовил, Мэделайн, — говорит доктор Лотар.
Она быстро кивает.
В его руке блестит скальпель.