— То есть, не найдут? — спросила демонесса.
Франсуаз имела в виду, что неча растекаться мыслью. Бьюни же взглянула на нее, как пастырь на неуча, по темноте своей буквально толкующего смысл притчи.
Обе остались весьма довольны, поэтому я не стал улыбаться — в противном случае они могли сцепиться.
У Бьюни не оказалось бы никаких шансов, а потому зрелище не обещало быть интересным.
— Не найдут, — согласилась поклонница Ариартиса. — Станут тупо бродить по улицам, пытаясь узнать Асгхана в каждом из встречных. Потом забудут, какой получили приказ.
— Но мы не знаем, когда в последний раз Аларейн выходил с ними на связь, и, следовательно, сколько они еще будут искать? — спросил я.
— Мы должны спешить — это все, что я могу сказать.
Бьюни почувствовала себя лидером группы, и эта роль ей чрезвычайно понравилась.
Правда, ни я, ни Френки, ни тем более минотавр таковой ее не считали.
— Тогда пора показать, что вы умеете, Асгхан, — сказал я.
— Вы когда-нибудь выходили на охоту, мадемуазель Дюпон? — спросил быкоглав, расстегивая карман своей куртки.
Маленький ремешок придерживался двумя пуговицами.
— Много раз, — процедила девушка.
Френки не нравится, когда кто-то сравнивает ее с собой — Франсуаз глубоко уверена, что превосходит всех.
— В мире полно уродов, которых можно перевоспитать, только вогнав пулю в голову.
— О, нет.
Пальцы минотавра вытаскивали из кармана тонкую ампулу, наполненную синевато-белой жидкостью.
— На это способны самые обычные люди. Я говорю о большой охоте — охоте на тварь.
Быкоглав закатал рубашку и положил руку на стол тыльной стороной вверх. Быстрым нервным движением снес верхушку ампулы о край стола.
— На курсах медицины меня учили не этому, — заметила Франсуаз.
— Забудьте про медицину, — засмеялся минотавр.
Верхушка была отбита, и лишь сотая доля дюйма отделяла от края переливающуюся жидкость. Глаза минотавра вспыхнули в предчувствии боли. Он вонзил ампулу в вену — и перевернул в воздухе так быстро, что на стол не успело пролиться ни капли.
Крохотный стеклянный сосуд теперь стоял, воткнутый в плоть минотавра. Синее вещество уходило внутрь руки Асгхана, и кожа в том месте тоже становилась мертвенно-синей.
Бьюни смотрела на охотника, завороженная его действиями. Я понял, что она впервые видит то, о чем столько прочла.
— Охота на тварь — это нечто особенное, — произнес Асгхан.
Его голос прервался. На губах начали появляться серые клочья пены, смешанные с кровью. Он поднял руку к правому глазу, и когда отнял ладонь, я увидел, что зрачок Асгхана купается в алой паутине кровоизлияний.
— Вам плохо? — осведомилась Франсуаз.
— Все пройдет.
Охотник выдернул из руки опустевшую ампулу и бросил на пол.
— Это вещество обостряет чувства. Побочные эффекты неизбежны.
Асгхан попытался встать, и его стошнило.
— Наверное, я отвык, — пробормотал он.
Я знал, что это не так — мне приходилось видеть подобное и раньше. Минотавр держался гораздо лучше, чем другие.
— Великая честь.
Он скомкал бумажную салфетку, которой вытирал губы, и кинул в корзину.
— Мало родиться в семье потомственных охотников — надо еще доказать свое право им стать. У меня два брата. Младший не сумел.
Асгхан выпрямился, и теперь ему, казалось, стало лучше. Темное пятно на руке рассасывалось, кожа принимала обычный облик.
— Теперь я могу их чувствовать.
Быкоглав сделал шаг, и его опять стошнило. Струя была такой сильной, что забрызгала стену напротив.
Я протянул ему стакан воды — я видел, это помогает. Асгхан снова извинился.
— Мы будем искать тварь, которая вышла из морга вместе с телом, — произнес он, когда мы направлялись по коридору. — Вам лучше остаться, Бьюни. Это опасно.
Маленькая фейри смотрела на минотавра с трепетом и восхищением. Всю свою жизнь она отдала тому, чтобы стать участницей великой борьбы, начало которой положил Ариартис.
И сегодня это случилось.
— Асгхан прав, Бьюни, — мягко произнес я. — Останьтесь.
Фейри провожала нас взглядом, полным тоски и печали. То, чему она не могла быть свидетельницей, значило для нее всю Жизнь.
И именно поэтому я не мог позволить ей видеть это.
— Вы нашли койгана на расстоянии пяти миль? Я поражен, Асгхан.
— Они здесь.
Трава росла высоко, и кончики стеблей заглядывали в окно машины.