Страх этот столь огромен, что дети слушаются.
Ну, почти все.
Френки старательно обходит эту тему.
Ведь если она хоть раз пошла на поводу у родителей, — то скорее проживет день, никого не убив, чем признается в детской слабости.
А если ослушалась, — значит, как и я, считает древние демонические поверья мелко нарезанным с луком вздором в конопушку.
Нельзя же всерьез поверить, будто она стала бы таким рисковать.
Бурковиц всех этих хитросплетений не знал, но внутренний голос подсказал проконсулу, что лучше не углубляться.
— Наш мир состоит из тринадцати измерений, — продолжал он. — Словно лепестки цветка. Пространство между ними заполнено Алмазной Циаррой. Мир абсолютного колдовства… Чародеи дорого бы дали за то, чтобы узнать, — чем там можно поживиться.
Он умолк, очевидно, думая про себя:
«А я бы потом забрал все у них бесплатно».
— Никому не удавалось проникнуть в Циарру, — заметил я. — Дальше, чем на две гоблинские мили.
— Но и это немало, — согласился проконсул. — Именно там колдуны Черного Круга нашли самые мощные из своих артефактов.
— А еще безумие, монстров и клервосскую чуму.
— Да, эти путешествия крайне рискованны… Поэтому мы не очень-то афишировали, когда пытались отправить туда дирижабль…
Несколько мгновений я смотрел на Бурковица, прикидывая, — то ли он сошел с ума, то ли купил книгу «Как стать остроумным за девять дней. Пособие для чайников и олигофренов».
— Послать дирижабль в Циарру, — мягко подсказал я. — Это все равно, что фейри лететь в Пустоши гоблинов. Неразумно, опасно, а главное совершенно бессмысленно.
— Многие так считали, — подтвердил Бурковиц. — Но оптимисты тоже нашлись.
Он произнес это таким тоном, словно говорил:
«Дураков всегда хватает».
— Взяли стандартный гоблинский дирижабль. Маги Черного Круга заменили в нем все детали на сплав мифрила и серебра. Поставили двигатель, который до запятой повторял сердце левиадракка…
Он сцепил пальцы перед лицом.
— Корабль получил название «Глендаар», — в честь легендарного чародея. Он должен был проникнуть глубоко в Циарру, туда, где еще не бывали ни мы, ни хобгоблины. Собрать образцы и вернуться. Но…
— Вы потеряли с ним связь? — подсказала Френки.
— Это произошло больше двадцати лет назад. Черный Круг посылал в Циарру несколько спасательных капсул, но все вернулись ни с чем. Проект закрыли, а Гэбрил Аларонд, рейнджер Драконьей Гвардии, был признан пропавшим без вести…
— Пилот?
— Он один находился на борту. Мы не знали, найдем ли когда-нибудь «Глендаар». Но три дня назад, астрологи Перевернутой Башни предсказали его возвращение.
— Как такое возможно?
— По всей видимости, дирижабль подхватило одно из астральных течений. Пилот, разумеется, уже мертв; ресурсов корабля не хватило бы на полгода, а прошло больше двадцати лет.
Проконсул изобразил на лице скорбь. Впрочем, ему это быстро наскучило.
— «Глендаар» выйдет из Циарры следующим утром, и упадет в лесу Ородгорма. Обломки необходимо собрать и отвезти в зиккурат Черного Круга. Синедрион поручает это вам, ченселлор Майкл. Надо ли говорить, что людям необязательно знать о… О нашем неудачном эксперименте.
Проконсул уже направлялся к двери, когда Франсуаз лениво осведомилась:
— Здесь сказано, что у рейнджера осталась дочь. Что с ней стало?
— Она получает пенсию от Синедриона, — сухо ответил Бурковиц. — До сих пор.
— Кажется, он обиделся, — констатировал я, убеждаясь, что Иоахим действительно ушел, а не спрятался в мусорном ведре, подслушать наш разговор.
— Гэбрил, — задумчиво пробормотала Франсуаз, рассматривая черно-белую литографию. — Думаешь, он понимал, что может не вернуться?
— Не знаю, — ответил я. — Заходите, леди Аларонд. Вы все слышали?
Полной высокой гномице перевалило уже за пятьдесят. Сложно было представить, что этот молодой улыбающийся человек на фотографии — ее отец.
— Да, мадемуазель Дюпон.
Моя партнерша вызывала у нее больше доверия, чем я.
Леди Аларонд не захотела сесть в кресло для посетителей, на котором сидел Бурковиц, и выбрала одно из боковых.
— А ведь даже мои дети не хотят мне верить.
— Мы согласимся на предложение проконсула, — сказала Франсуаз. — И проследим за тем, что станет с обломками. Вы этого хотите?