Елизавета Вадимовна не вытерпела — заревела на голос, как деревенские бабы плачут с обиды и злости.
— Проклятый! Скотина! — причитала она сквозь слезы.
Светлицкая кивала головою, вполне разделяя ее негодование.
— Да уж, — поддакивала она, — это… я даже не понимаю!.. кажется, сам артист!., должен был иметь соображение! Эта дурында — Настасья его — уж на что здорова, а не рожает же…
Елизавета Вадимовна молчала, утирая слезы. По разным своим соображениям, приметам и срокам она была твердо уверена, что привел ее к злополучию совсем не Берлога, но Сергей. Но ответить ей за ребенка должен был, конечно, Берлога.
Александра Викентьевна соображала^
— Может быть, и сейчас еще… не поздно? — предложила она нерешительным вызовом.
Елизавета Вадимовна встрепенулась, как вспугнутая птица.
— Нет, Александра Викентьевна, боюсь!
— Пустяки! Иные на пятом и на шестом даже месяце рискуют.
— Боюсь. Умирают многие… Уродом остаться возможно… Голос пропадет…
Она назвала добрый десяток артисток, погубивших себя мерами против беременности. Светлицкая сухо возразила:
— Я насчитаю вам еще больше артисток, которые умирали или теряли голос и здоровье в трудных родах.
— Я, знаете, Александра Викентьевна, из купеческого звания, а моя маменька — даже крестьянка была… из деревни в город-то выдана…
— Так — что же?
— В нашем сословии носят тяжело, а рожают легко. Иная не успевает и повитухи дождаться… Родов я не боюсь. Бывалое дело… Но операции эти ужасные… брр! погано! жутко!..
Светлицкая не смела настаивать, но уныло кивала носом и твердила:
— Вот тебе и сезон! Вот тебе и карьера! Вот тебе и новая дирекция! Вот тебе и фирма Светлицкой и Наседкиной!.. Чтобы этому вашему черту Берлоге, самому, ежа против шерсти родить!.. Лиза, душенька! Вы уж хоть здесь-то своей позиции не прозевайте, воспользуйтесь обстоятельствами и упрочьте себя при нем, скотине! Ведь вас вся эта катавасия в ужасное положение ставит. Примадонна-дебютантка, девушка, беременна… если он будет подлец и не захочет факт ваш оформить в приличную обстановку, то он вам карьеру срывает! Эта пошлая огласка надолго побежит за вами!
Елизавета Вадимовна слушала с видом угрюмым и сконфуженным, не без тайных угрызений совести. Ей было не со-всем-то ловко, что Светлицкая — не подозревавшая даже и существования Сергея, не то что романа его с «Лизетою», — так уж очень честит ни в чем неповинного Берлогу.
— Все равно, Александра Викентьевна, Андрей Викторович много сделать для меня не в состоянии: он женат.
— Я не о законном браке говорю. Этого я, может быть, вам еще и не посоветовала бы. Когда театральные светила между собою брачатся, ничего путного из их союза не выходит. Всегда ненадолго и не на счастье. Со временем — непременные два медведя в одной берлоге. И радехоньки бы разойтись, — ан, церковная цепь держит! Примадонне вашего калибра приличнее муж-агент, муж-антрепренер, дирижер, ну режиссер, наконец. Чтобы чином артистическим был на голову, а то и на две, пониже, а влиянием распорядительства театрального — поискуснее да повыше. Какой-нибудь Стракош, Гардини, Коханский. Или вот — как наша Лелька устроилась: Рахе на себе женила. Нет, от Берлоги вы должны не брака требовать, но — чтобы он взял на себя гласную ответственность за вас пред обществом, чтобы открыто союз ваш обнаружил, как брак гражданский. Тогда — ваша взяла. Союз Берлоги и Наседкиной, перешедший из любовных дуэтов на сцене в вечный дуэт брачной жизни, это — изящно, поэтично, трогательно. Это «импонирует». Это понравится. Любовь больших артистов всегда чарует толпу. Я помню Патти и Николини. Я помню Станьо и Беллинчиони. Я помню Мазини и Салла. Вас простят и признают, вами будут восторгаться, вам будут цветы бросать. В театральном мире церковь еще покуда не нужна, чтобы муж и жена — кроме паспортов своих— во всем остальном были полноправными мужем и женою, а товарищество даже и официально с ними считается… Словом, пора Андрюше выпроводить свою прекрасную Настасью ко всем чертям, а вас в дом свой смело и свободно хозяйкой полною ввести… [428]
— Это-то, мне кажется, осуществимо без особого труда. Между ними все догорело без остатка: даже уж и не ругаются никогда.
— Да, если даже не ругаются, — это сильно!
— Сколько я понимаю, Андрей Викторович лишь инициативы не хочет брать на себя…
— А та — я наверное знаю — подготовила себе какое-то торговое дело в Петербурге и при первом же столкновении уступит, даже не барахтаясь… Конечно, с хорошим отступным… Ее при Андрее Викторовиче сейчас только жадность держит — последние тысячи выжимает и подбирает. И — согласитесь, ma chère, что — даже с практической точки зрения… неужели эти тысячи — чем Настеньке в кубышку попасть — лучше вам не пригодятся?.. Вот теперь приближается бенефис Андрея Викторовича. Вы знаете, какие жатвы на бенефисах этих стригла Настасья? Разве не приличнее было бы, чтобы Андрей Викторович в настоящем сезоне подарил нынешний свой бенефис вашему будущему ребенку?..
428
Николини Эрнест (?-1898) — итальянский оперный певец (тенор); в 1872–1877 гг. пел в Петербурге вместе с женой Аделиной Патти.
Я помню Станьо и Беллинчиони. — Роберто Станьо (наст, имя и фам. Винченцо Андреоли; 1840–1897) — итальянский оперный певец (тенор); пел в России в 1869–1870 гг. Джемма Беллинчони (1864–1950) — итальянская оперная певица (сопрано), гастролировавшая в России.
Мазини Анджело (1844–1926) — итальянский оперный певец (тенор). В 1879–1903 гг. неоднократно выступал в России.