Наши встретили их по всем правилам гостеприимства, даже старую перевязку раненному обновили. Потом они закрылись с Бутовым, о чем-то разговаривали. Он вроде как за главного здесь, поэтому обращаются к нему только с самыми важными вопросами. Значит, и обсуждали что-то очень важное.
Когда уехали, то Бутов был очень довольный, сказал, что в красках расписал происходящее здесь, чем немало солдат озадачил. Те тоже поразились, что бывают такие зомби, которых нельзя убить, попав в голову. Обещали вроде как помощь и защиту, с тем и уехали». На военные патрули это не похоже, я их лично видел. Меньше, чем два БТРа с пулеметами на дорогу не выставляют. И разъезды у них ничуть не слабее, только легкими машинами они пользуются для внутренних нужд, за периметр их почти не выпускают. Меня терзала мысль, что это были не военные. Кто на легких джипах катается, я уже успел заметить. Республиканская разведка такими вещами балуется.
Догадки догадками, но выстраивалось все очень даже логично. Республика узнает, что у них под боком появилось гнездо мутаций, которые даже не просто опасны, любой мертвяк сам по себе опасен, а смертельны, даже хуже прежних мутантов – те тоже плохо переносят пулю, застрявшую где-то в башке. Естественно, такие сведения надо проверить. Тогда посылать проверенных опытных бойцов чересчур расточительно, попросту могут не вернуться, став едой для мертвецов. И посылают самую расходуемую часть вооруженных частей – карателей, у которых и снаряжение так себе, да и бойцы, честно кажем, не высокого уровня. Меня осенило мыслью, которая должна была прийти сразу, но ведь не зря существует поговорка, что «хорошая мысля приходит опосля». Ведь заставили тащиться пешком почти с километр, хотя обычно подвозили на машинах. Ведь грузовики и экипажи гораздо важнее, чем вся эта вооруженная банда, плохо сформированная в отряд, ими не стоит рисковать, отправляя в самое пекло. И потому разведка бросила где-то на полдороге, лишь убедившись, что мы следуем нужным курсом, а потом так же смылась, боясь рисковать собственной шеей.
Я не выдержал и с силой запустил тетрадку в противоположную стену трейлера. Далеко она не пролетела, почти сразу же раскрывшись, как парашют и противно зашелестев страницами, упав где-то у самой стенки. Не успокоившись, я вскочил и с размаху пнул полку, на которой сидел, едва не отбив себе ногу. Лишь острый импульс боли , прошедшийся по ступне, заставил резко успокоиться.
– Гадство! – практически выплюнул я сквозь зубы, медленно распрямившись и бессознательно поглаживая рифленую рукоятку пистолета, – Почему нельзя было просто отбомбиться с самолета, если уж настала такая нужда! Нашли применении, нечего сказать, – в порыве ненависти к Республике мне почему-то стало казаться, что все это было сделано только для одной единственной цели, заключенной в том, чтобы как можно ужаснее казнить меня, лишив всякой надежды и душевного спокойствия. Хотя, если им уж так хотелось скормить меня мертвецам, все можно было устроить гораздо проще, незачем так мучиться.
Подобрав тетрадь, хотел было уже идти к карателям, рассказать о прочитанном и заодно изложить свои догадки, но быстро одумался. Незачем так лишний раз волновать людей, особенно находящихся в подобном нервозном состоянии. Поэтому сложив тетрадку вчетверо, сунул к себе в нагрудный карман, на всякий случай. И все же решил заглянуть к карателям, как у них там дела обстоят, может, заодно получится разобраться с тем, что предстоит дальше делать. Не собираются они так же напиваться своими скудными запасами, до тех пор, пока мервяки не изыщут способ сюда пробраться. В том, что именно так зомби, в конце концов, и поступят, я нисколько не сомневался. Умнеют просто на глазах, совершенно отрицая желание подыхать от голода или даже просто от гниения.
Открыв дверцу, я оказался в небольшом, всего чуть больше квадратного метра, огороженном с четырех сторон бортами машин, дворике. Внизу, щель между днищем машины и землей, была закрыта внушающей доверие кладкой из кирпича, вроде как даже на растворе. Для пробы пнув один из них, я убедился, что сдвигаться с места он не собирается. А если так, то и поумневший мертвяк, попробовавший проползти под днищем, не вылезет в самом центре.
Единственное, что давило на меня при этом, что борта машин стояли не впритык, а оставляя небольшую щель. Для стрельбы удобно, можно вертеться волком и отстреливать зомби как в тире, все равно они только руку просунуть смогут. Конечно, если есть патроны и желание. Получается, что подобное желание защищаться было только у меня, а патронов в достаточном количестве не было ни у кого. Так что зомби беспрепятственно, изодрав бока о колючую проволоку, но общими усилиями разорвав и ее, тыкались в борта и тянули в щели руки, как в какой-то сюрреалистической картине. При виде меня те зомби, что уже могли видеть, заметно ожили и принялись подвывать и щелкать челюстями, глупо размахивая руками, пытаясь до меня дотянуться. Остальные, словно пробужденные каким-то общим импульсом, так же навалились еще сильнее, воя и хрипя. Одного зомби, по несчастью оказавшего прижатого прямо к щели, сдавили с такой силой, что затрещали кости. Не обращая на это никакого внимания, он только щелкал зубами, наверное, таким образом рассчитывая до меня добраться. Да и голодные взгляды, все обращенные на меня, тоже не давали тонуса для повышения настроения. Прикрыв за собой дверцу, я чуть повернулся, решая в какой именно из трех оставшихся автомобилей мне следует зайти, потому что по очереди во все соваться мне не очень хотелось. Мало ли что там могло оказаться.
В одном из них раздался выстрел, и я, не долго думая, достал пистолет и, держа его правой рукой стволом вниз, шагнул внутрь, ожидая там увидеть даже мутанта, прорывшего ход под землей. В таком случае я, естественно, готов был запереть дверь снаружи, не рискуя ввязываться в заранее безнадежную схватку.
Тревога оказалась ложной, в этом я убедился, как только вошел внутрь. Никто из зомби не залез внутрь, просто каратели опять не смогли решить все свои проблемы миром. Один и них, разбрызгав мозги по стенке, лежал в углу с дыркой в голове, остальные, разбившись на две группы, стояли друг напротив друга, держа оружие фактически перед лицом соперника. Те же, у кого огнестрела не было или не было к нему патронов, вооружились какими-то деревяшками и ножами, испепеляя друг друга только глазами. Получается, что я, как всегда, зашел в самый неблагоприятный момент. Про себя выругавшись, замер, боясь, что любое движение будет неверно истолковано и сначала всем скопом кинуться на меня, продолжив грызню уже над моим искалеченным трупом.
– Ты скотина, Михалыч! – прошипел тот, что назывался Коляном и меньше получаса назад с ним обнимавшийся как закадычные друзья, – Решил, что тебе все можно? – сказано было с такой ненавистью, что я даже удивился. И чуть заметно, но облегченно вздохнул. На меня не обращали ни малейшего внимания. Табуретке и той было уделено больше.
– Сам ты скотина! – не полез за словом в карман оскорбленный, – Ты сам здесь никто, потому и командовать мной не будешь. Плевал на тебя с высокой колокольни, как и на все твои мыслишки! Понял?! – при этом он замахнулся стволом так, что мог нечаянно ткнуть в глаз своему противнику.
– Нам, вообще-то, еще здесь надо не сдохнуть, а не просто понты выкидывать, – рявкнул Колян, не желая отступать, – А ты с тем, что у тебя в башке, даже шнурки толком не завяжешь. Небось, до сих пор не знаешь, как детей делают.
– Я твою мамашу имел, падла, – рявкнул Михалыч, уже переходя на простые оскорбления, – только ты больно стар, чтобы быть моим.
Колян позеленел от злости, но уже ничего не ответил. И все заметно напряглись, словно затихли перед самой стрельбой. Я даже сделал небольшой шажок назад, похвалив сам себя за то, что раскрыл дверь настежь и не стал за собой захлопывать. Теперь это вполне может спасти мне жизнь. Вспомнив, где нахожусь, мысленно себя поправил. Если не спасти, то хотя бы отсрочить развязку.