— Эй! — закричала Ллиэн. — Выходите на воздух! Здесь светло!
Полог, укрывающий первый плот, зашевелился, и показалась громадная фигура Фрейра. Варвар некоторое время смотрел на новый пейзаж, среди которого они плыли, с наслаждением вдыхая холодный воздух. Потом разразился своим громовым смехом; мало-помалу к нему присоединились и все остальные.
Однако смех оборвался так же резко, как и начался. Утер продолжал лежать, и его тело сотрясала сильная дрожь. Лицо было смертельно бледным, а тело покрывали красные следы укусов.
— Куда подевались лошади? — закричал Блейд, оглядываясь на третий плот.
Все посмотрели на плот Тилля и пажа гномов, но под промасленным пологом не было видно ничего, кроме смутных очертаний небольших предметов.
— Тилль! — позвала королева Высоких эльфов. Никакого ответа. Ни малейшего движения.
— Подтащим их плот к нам, — сказал Блейд, хватаясь за веревку, которой были связаны плоты.
Ллиэн присоединилась к нему, и третий плот понемногу приблизился, скользя среди зарослей камыша, уже раздвинутых двумя предыдущими. На переднем плоту оба гнома, вытянув шеи, тщетно пытались разобрать, что происходит. Им пришлось бы взобраться на плечи Фрейра, чтобы смотреть поверх высоких камышей…
— Проклятье! — внезапно воскликнул Блейд. — Вы только посмотрите на этот кошмар!
— Что там такое? — спрашивал Цимми у Фрейра, возвышавшегося над бескрайней гладью воды.
Варвар не отвечал, но его глаза внезапно округлились, а лицо исказила гримаса отвращения. Его спутники еще больше встревожились.
— Да что случилось? — воскликнул Мьольнир. — Фрейр!
— Блейд нашел лошадей, — отвечал гигант, не прекращая всматриваться вперед. — Вернее, то, что от них осталось…
— То есть как? — переспросил гном, продолжая стоять на цыпочках, несмотря на безнадежность своих попыток что-то увидеть.
— Лошадей сожрали.
— Подводные чудовища! — в ужасе прошептал Уазэн, хватаясь обеими руками за голову.
Блейд и Ллиэн перепрыгнули со второго плота на третий. Резко сорвав полог, Ллиэн облегченно вздохнула: на плоту, скорчившись, спали Тилль, его собака и паж гномов. Она принялась трясти их, чтобы разбудить, но зашевелились лишь Рогор и собака.
У Тилля на лице и руках виднелись многочисленные следы комариных укусов, и так же, как Утер, он был весь в ледяном поту. Кроме того, на лбу у него был длинный след от ужасного удара, сорвавшего кожу и, несомненно, заставившего эльфа потерять сознание. Правая щека — покрыта запекшейся кровью, в которой еще подрагивали крылья насекомых.
Ллиэн пошатнулась от ужасного зрелища: Блейд только что перерезал поводья, удерживавшие возле плота останки лошадей, и бездонная топь сразу же поглотила их, издав короткое бульканье.
— Стало быть, мы наконец выбрались, — пробормотал Рогор, садясь.
Блейд бесцеремонно схватил его за плечи и рывком поставил на ноги.
— Что здесь произошло? — крикнул он.
Гном оттолкнул его, и на секунду его глаза угрожающе блеснули. Даже Ллиэн невольно вздрогнула, испуганная такой внезапной переменой в лице гнома. Длинная рыжая борода, которую он обычно заправлял за пояс, выбилась из-под него, и под красной туникой, украшенной рунами короля Болдуина, на мгновение блеснуло оружие.
Рогор заметил взгляд королевы и поспешно запахнул тунику.
— Расскажите, что случилось, — настойчиво сказала она.
— Эти дни были поистине ужасны, ваше величество, — заговорил Рогор, опуская глаза и пытаясь успокоиться. — Господин Тилль хотел спасти лошадей, но это оказалось непосильной задачей. Они совсем обезумели из-за комаров. Первая лошадь упала в воду вместе со всей своей поклажей, и наш плот едва не опрокинулся. К несчастью, она зацепилась поводьями за один из шестов и так сильно билась в воде, что туда свалились и другие лошади.
Гном повернулся к остальным и продемонстрировал свою одежду, заляпанную тиной.
— Я и сам упал в воду, видите? Но нет худа без добра: тина защитила меня от комаров…
— И что потом? — нетерпеливо спросил Блейд.
Рогор метнул на него взгляд, в котором гнев и ожесточение были лишь слегка замаскированы, и королева снова это заметила.
— Господин Тилль решил спасти этих кляч! — продолжал Рогор более резким тоном. — Их затягивала трясина, и они ржали как проклятые. Потом в воде появились какие-то рыбы или змеи, я хорошенько не разглядел, — огромные чешуйчатые твари, которые плыли следом за нами и живьем пожирали лошадей — медленно, на протяжении нескольких часов! А он совсем обезумел — пытался их вытянуть, кричал, плакал, сам ржал по-лошадиному, его собака выла, и одновре менно с этим нас пожирали комары! Что мне оставалось делать, по-вашему?
— Успокойтесь! — произнес повелительный голос позади них.
Это был Цимми. Фрейр, напрягая все силы, подтянул два плота к своему, и мастер-каменщик подошел к ссорящимся.
— Вы забываете о присутствии королевы Высоких эльфов! — резко сказал он, метнув на Рогора гневный взгляд.
Глаза потомка Двалина тоже полыхнули гневом, но он снова сдержался и опустил голову, словно от стыда.
— Простите меня, ваше величество, — униженно заговорил он, обращаясь к Ллиэн. — Но эта ночь была такой тяжелой…
— Нам всем пришлось нелегко, — мягко ответила Ллиэн. — Но, конечно, вам — особенно. Продолжайте ваш рассказ.
Рогор поклонился королеве в знак признательности.
— Господин Тилль… простите меня, ваше величество, но он и вправду потерял разум, — продолжал гном более спокойно. — Он старался вытащить лошадей с риском опрокинуть наш плот — даже когда они были уже мертвы, когда их внутренности плыли по воде следом за ними, а кровь просачивалась сквозь бревна плота… Сознаюсь, я испугался за свою жизнь — и за его тоже. Мне пришлось его ударить, чтобы он потерял сознание.
— Ха! — воскликнул Блейд. — Хорошенькое дело!
— Это и вправду был единственно правильное решение, — перебила его Ллиэн. — Мы все знаем о любви Тилля к животным. Но эта любовь его ослепила… Ведь его жизнь, как и жизнь пажа гномов, дороже для нас, чем жизнь лошадей.
Она мельком взглянула на то, что осталось от багажа. Большая часть одежды, съестных припасов и оружия утонула вместе с лошадьми.
— Мы все должны поблагодарить вас, паж. Если бы не вы, Тилль тоже мог бы утонуть.
Рогор снова поклонился, потом, опустившись на колени на краю плота, начал умываться и счищать грязь с одежды. Получилось так, что Блейд остался с ним, а королева и Цимми, вернувшись на средний плот, принялись хлопотать вокруг Утера и Тилля, которого тоже перенесли к себе.
Когда путешественники поплыли дальше и плоты снова оказались на расстоянии друг от друга, Блейд отрывисто засмеялся.
— Значит, ты врезал эльфу так, что он потерял сознание? — вполголоса спросил он, так что слышать его мог только Рогор. — Что ж, неплохо. Но на твоем месте я уж постарался бы, чтобы он не обрел его вновь.
— Конечно, господин, — ответил гном, налегая на шест.
Первый же толчок был таким резким, что Блейд едва удержался на ногах.
В середине третьего дня впереди наконец показалась темная линия островка твердой земли. После удушающей жары, стоявшей под тентами, все замерзли и промокли до костей и были отнюдь не склонны продолжать опасное путешествие. Лишь воспоминание о комариных болотах удерживало посланников Великого Совета от того, чтобы немедленно повернуть обратно.
Несколькими минутами позже Уазэн причалил возле чахлого деревянного мостика, и путешественники с грехом пополам высадились на сушу.
— Господин Фрейр, помогите мне, — позвала Ллиэн, указывая на Утера и Тилля, все еще лежавших без сознания. — Нужно отнести их в какое-нибудь укрытие…
Она улыбнулась, глядя на гиганта-варвара, который поднял рыцаря на руки с такой легкостью, словно тот был ребенком. Потом Фрейр вопросительно взглянул на громоздящиеся в середине плота доспехи и оружие.