Этих нескольких мгновений эльфу хватило на то, чтобы подняться и с голыми руками броситься на бандита. Внезапно волосы нападавшего вспыхнули, и он с истошным криком выронил оружие. Эльф подскочил и нанес ему удар в шею. Раздался хруст, и изо рта брызнула кровь, залившая белоснежные одежды эльфа. В тот же момент последний оставшийся в живых разбойник нажал на спусковой крючок арбалета, и толстый болт полетел в спину эльфа. Даже лучший воин не смог бы обернуться или отклонить этот удар. Но этого не требовалось. На подлете болт вспыхнул ярким белым огнем, и в спину эльфа ударил лишь слабенький фонтан искр.
Пожар от первого взрыва разгорался и охватывал все новые постройки. Из горящей конюшни с протяжным ржанием выскочили сорвавшиеся с привязи лошади. Одна подбежала к эльфу, другая пересекла охваченный огнем двор, вырвавшись на опустевшую улицу. Черный рыцарь покончил с копейщиками, резко повернулся к своей жертве, но эльф был необычайно быстр. Несмотря на два ранения, он смог вскочить на лошадь, лишь мельком взглянув на арбалетчика, уже зарядившего новый болт. Конь, испугавшись близкого языка пламени, встал на дыбы. Эльф не удержался без седла, полетел вниз, а коня в то же мгновение поразил арбалетный болт. Лошадь упала и зашлась плачущим ржанием. А к сброшенному в грязь сопернику на всем скаку мчался черный всадник.
На соседней улице раздались крик, шум, и из темного проулка выскочили всадники в доспехах Эрафийской гвардии. Гримли даже выглянул из своего убежища, чтобы лучше видеть схватку. Если бы он был ну даже не магом, а хотя бы начинающим чародеем или адептом ордена Святого Фавела! Тогда он мог бы наблюдать, как в темно-красном пространстве астрала, мира, параллельного этому, столкнулись две могучие силы.
Но Гримли лишь видел, как эльф вскочил и в два огромных прыжка оказался на крыше сарая рядом с арбалетчиком. Он ловко выбил оружие из рук стрелка, и тот с криком полетел вниз, из провала показалось пламя. Эльф покачнулся на обрушающейся крыше горящей постройки, его окутал сноп искр. В этот момент синяя молния вырвалась из руки темного рыцаря. Случайные зрители этого боя пригнулись к земле. Раздался взрыв. Перекрытия треснули, и крыша сарая, осев, провалилась внутрь. Гримли был уверен, что эльф погиб.
В то же время всадники Эрафии ворвались во двор, и первый из них вылетел из седла, будто врезавшись в невидимую стену. Конь черного рыцаря, как и его хозяин, был неуязвим для простого оружия. Три брошенных в него тяжелых боевых дрота отскочили назад со странным пульсирующим звуком. Черный воин повернул голову, будто что-то искал, и в этот момент из горящей конюшни выбежал эльф. Он с ходу вскочил на оставшегося без седока эрафийского жеребца и погнал по улице во весь опор.
Дикий злобный вой раздался сзади. Черный конь поднялся на дыбы, и на копытах его сверкнули голубые огни. Он сделал гигантский скачок, пробил остатки горящего забора и оказался прямо перед Гримли. Тот даже не успел толком испугаться, но за те мгновения, пока всадник стоял перед ним, смог его рассмотреть.
Темно-фиолетовый доспех покрывал все его тело. В отличие от обычных лат, на нем не было ни единого шва или отдельно торчавшей пластины. Он казался пластичнее, чем шелковая ткань, и прочнее любой стали. Нагрудник был расписан рунами, светящимися фосфорическим темно-зеленым светом. Шлем был сплошной, с опущенным забралом. Сквозь глазную щель бил тускло-красный холодный свет, макушку шлема венчали короткие, завитые назад рога. В голове Гримли снова возник тот ужасный глухой вопль, перераставший в ураган и, казалось, готовый разорвать голову изнутри. Из глаз брызнули слезы, весь мир вокруг стал расплываться. Затем сознание потонуло в налетевшем мороке. Последнее, что он видел уже угасающим взором — это оторвавшийся от земли в новом прыжке конь. Треск ломаемой копытами бочки, плеск разливающейся воды… и обессилевший юноша повалился на брусчатку…
Без сознания он пролежал лишь несколько минут, а когда пришел в себя, не обнаружил ни черного всадника, ни эльфа. С трудом перевернувшись на спину, Гримли понял, что лежит в луже, среди обломков и узких поломанных досок, бывших телом лопнувшей бочки. Над головой темнело небо. Мириады звезд также неподвижны, как и всегда, а обе Луны готовы были встретиться в зените.[3]
Крики, брань и стук копыт удалялись: гвардейцы и всадники бросились в погоню за черным всадником. С трудом скользя по влажной поверхности, Гримли все-таки смог встать. Люди понемногу возвращались, тушили огонь. Лишь главный дом, где прежде скрывался эльф, продолжал гореть, ярко освещая площадь разрушенного подворья, прилежащие дороги и перекресток. Все тело юноши болело так, будто его пропустили сквозь десяток мельничных жерновов, а на прощание стукнули по голове тяжеленным обухом. Шатаясь и опираясь на стену лавки, кашляя и сплевывая наполнявшую рот кровь, он брел подальше от места боя. Где-то там, в конце улицы, был дом Егана, там горели огни… «Что скажет отчим, дядя Том?! — Тут он резко оборвал сам себя. — Я уже не маленький, я свободный человек и делаю, что хочу. Велес — моя вера и защита!»
3
Обе Луны в зените свидетельствуют о полуночи, начале новых суток в эрафийской и авлийской традиции.