Ход его мыслей был прерван резким окриком по-фолийски:
— Эй, человечье отродье! Ты что тут шумишь, все спят! — Дальше на бедного вице-канцлера обрушился шквал отборнейшей ругани на вполне понятном ему языке.
Герцог успел оценить уровень раздражения собеседника, но все же не верил, что ситуация может плохо для него обернуться. Эти собаки, их всех можно купить и запугать, а вот отчистить с теплого, расшитого золотой нитью дублета эту грязь…
— Не будете ли так любезны указать мне путь к постоялому двору «Собачья голова»? — спросил Рууд, будто испытывая уступчивость скрытого во тьме собеседника.
В ответ он получил мощный удар по затылку. Герцог зашатался, но устоял на ногах. К нему подскочили сразу четверо. В троих легко было узнать гноллов, последний был то ли гоблином, то ли орком. Рууд с неожиданной резвостью отпрянул, выхватил меч. В руках гоблина появился охотничий нож, у гноллов — кистени и дубинка.
Через полминуты вице-канцлер понял, что дела его плохи. Он не потерял всех навыков владения оружием, привитых ему с детства, как и любому знатному юноше в Эрафии, но все-таки он ни разу за свою жизнь не дрался по-настоящему. Если не считать юношеских вылазок в Лордарон, когда в любой стычке его всегда успевали прикрыть телохранители отца. Рууд заколол одного гнолла, перерубил дубину другого, но когда на него наскочил гоблин, его собственное оружие, к ужасу герцога, застряло в куче мусора, намертво войдя в какую-то деревяшку. Он тут же получил удар кистенем в плечо, разодравший кожаный полупанцирь, драгоценная парча дублета пошла кровавыми лоскутами. Рууд отступил к стене. Мысли герцога путались: этого просто не может быть, с ним — нет, никогда… Погибнуть или получить серьезные раны здесь, в этой помойке, из-за того что перебудил банду каких-то уличных воров? Он нащупал кинжал, скрытый в рукаве. В сапоге были метательные ножи.
Еще у него есть стаах, жертвовать им — недопустимая роскошь, но жизнь все-таки была дороже. Попади горсть этого порошка в лицо противнику, и он надолго лишится чувств, а может и умереть.
И из-за горы мусора появился человек, чья внешность никак не вязалась с окружающей обстановкой. Это был высокий, статный мужчина пяти с половиной футов ростом. Его парчовые и шелковые одежды каким-то чудесным образом оставались чистыми даже в этом царстве грязи. По острой, незакругляющейся форме ушных раковин канцлер понял — это авлийский эльф.
Гоблин и уцелевшие гноллы отступили, пропуская вперед, видимо, находившегося с ними в сговоре эльфа. «Так это не просто разбой и хамство — дела куда хуже», — осознал Рууд. Не мешкая, припав на колено, будто в поклоне, он выхватил из-за голенища нож и метнул его прямо в грудь эльфу. Тот то ли не сумел, то ли не стал уворачиваться. Нож попал ему в красиво вышитый золотой пряжей камзол, под которым на груди проглядывал тонкий серебристый доспех. Раздался звон, и оружие отскочило назад. По спине вице-канцлера пробежал холодок. Ему на самом деле стало страшно.
— Ты только что видел нойона, ты им служишь? — резко и холодно спросил эльф.
Этот вопрос, как бич, хлестнул герцога. Он задрожал и понял, что руки не слушаются его. Эльф приблизился, еще раз задал тот же вопрос. Рууд уже не знал, чего больше бояться. Ни разу в своей жизни он не попадал в столь ужасную ситуацию. Эльф и его сподручные могли сейчас убить его или оглушить и вывезти неизвестно куда, а там пытать или глубоко вторгнуться магией в его мысли. Свет померк в глазах вице-канцлера, его ноги подкосились. Он начал терять сознание. Всем своим телом он ощущал, что эльф творит мощное паралитическое заклятие. Гоблин и гнолл спрятали оружие, достали веревку, чтобы связать теряющего силы Руда. Он выронил меч, хотел вытащить стаах из мешка, но пальцы деревенели, глаза застилал серебристый туман. Казалось, он видел лишь что-то шепчущие губы эльфа.
В эту трагическую минуту удача вновь улыбнулась вице-канцлеру. Совершенно неожиданно авлийца также поразило магическое заклятие. Ноги эльфа подкосились, и он рухнул в мусор и грязь, которая сразу пропитала его до сих пор непромокаемую одежду. Гоблин и гнолл успели лишь обернуться. В тот же миг их головы разорвались с треском, как жбаны забродившего пива. Сильный взрыв оросил двор кровавым дымящимся крошевом. Их обезображенные тела осели и в нелепых позах повалились в грязь. Герцог протер глаза, он едва мог поверить в случившееся. Он поднял меч и подошел к валяющемуся на земле эльфу. Тот был или мертв, или полностью парализован. Рууд осмотрелся. Из-за угла дома показался плывущий в тумане всадник, лошадь которого под уздцы вел какой-то очень высокий человек. В голове вице-канцлера раздался знакомый голос: