Староста встал и ткнул пальцем в потолок, выражая этим жестом уважение к приглашенному высокому гостю.
— Еще будут авлийские послы. Все должно быть записано. Ничего лишнего нам провезти не дадут. Особенно твое оружие!
— Я не умею писать, ты знаешь, а продиктовать все по памяти смогу едва ли.
— Твой сын Гримли умеет и писать, и читать. Сам удивляюсь, откуда шалопай этому всему научился. Посылать единственного писаря я к вам не буду. Но если в конце этого свитка, — староста указал на стол писца, — Гримли запишет все, что ты везешь, я буду не против.
— Хорошо, я скоро его пришлю. Храни тебя Велес.
— И тебя Том, и тебя…
Увидев Гримли спящим за книгой, Том сперва пришел в бешенство, однако слова старосты о пользе письма и чтения остановили его, и он лишь тихонько толкнул пасынка. Едва открыв глаза, Гримли испытал жуткий страх. Что сделает Том с его книгой? Но, увидев улыбку на лице отчима, юноша перевел дух.
— Грифонья пасть, выпороть бы тебя, но… Велес с тобой, прощу тебе эту проклятую книгу…
— В чем дело, дядя Том? — полушепотом пробормотал Гримли, пряча свое сокровище за спину.
— Ты как-то говорил, что можешь не только читать, но и писать… Так давай помогай мне! Аскольд просил обсказать, что, мол, я повезу в Александрет. Там говорят, будет сам король Эдрик! Видишь — счастье какое! Сходи в управу, сделай все, как он скажет. Поторопись, уже время обеда сто раз прошло, надо еще собирать вещи до ночи. Так что давай побыстрее!
Гримли выскочил из дома. В соседних домах скрипели телеги, ржали лошади, мычали коровы, кудахтали перепуганные куры. Бренн был достаточно богатой, хотя и отдаленной общиной. Испокон веку тут не было господской вотчины. На юго-западной границе Эрафии вообще было много свободных земель. Если где и встречались зависимые селения, то их хозяева слыли в своем сословии чудаками и большими любителями всего нового. Они были добрыми хозяевами и не обижали крестьян.
Подходя к зданию управы, Гримли вдруг насторожился. В привычный шум сельской улицы вторгся необычный звук. Через село, чуть не сбив переходившую дорогу старуху, пронесся всадник. Он был в зеленом камзоле, с простолюдинской охотничьей шапкой на голове. Но еще более Гримли удивило следующее. Минут через десять, когда он сидел на скамье у входа в управу, в ожидании разрешения от бодрствовавшего стража, по улице проскакали несколько странных рыцарей. Их кони, несмотря на то что были закованы в тяжелую блестящую броню, двигались очень быстро. Серебристая эрафийская броня была и на всадниках. Только один из них носил темно-фиолетовый доспех. Шлем этого рыцаря украшали два завитых рога, забрало закрывало лицо. Когда он поравнялся с Гримли, юноша почувствовал что-то странное. Как будто в голове разом закричали десятки людей, сгорающих заживо. У парня потемнело в глазах, и он чудом не упал на землю. Таинственные всадники покинули Бренн так же стремительно, как и появились. С неприятным тупым холодом в груди Гримли вошел в здание управы. В прихожей пригласивший его старый алебардщик деловито чистил оружие. Гримли неожиданно пришла в голову мысль, что будь те странные всадники передовым отрядом вражеской армии или просто бандитами, то для них захватить такое селение, как Бренн, не составило бы труда.
— Это ты, что ли, Гримли Фолкин? — спросил его неожиданно выглянувший из соседней комнаты писарь.
— Да, я.
— Проходи ко мне, вот список и перо, я пошел к Аскольду, а ты постарайся вписать сюда все. И смотри, без грязи и помарок, а то высекут — каждый свиток на вес золота!
Гримли быстро и аккуратно выполнил задание и осмотрелся.
На столе лежало еще несколько пергаментов. Затаив дыхание, он развернул один из свитков и впился глазами в текст. Как глубоко было его разочарование — там были в основном цифры и имена владельцев товара! Все это казалось Гримли скучным, непонятным и пустым. За хороший пергамент можно было купить ягненка, а здесь столько кожи изводили на какую-то ерунду. Никаких легенд, никаких фантазий — только цифры! Тут он услышал шаги писаря, благоразумно свернул свиток и сунул его на место.
К его удивлению, писарь вернулся не один. Гримли и раньше знал, что у него была дочь, но жила она в Мельде. Писарь открыл дверь, и следом за ним вошла нарядно одетая девушка.
— Это Эльза, моя дочь, — представил ее помощник старосты.
Как у любой девушки Южной Эрафии, ее лицо и руки были смуглы от загара. В глазах у Гримли все расплывалось. Казалось, само время вокруг потекло медленнее.
— Здравствуйте, — только и смог он сказать.
Но она ничуть не смутилась и сама начала разговор: