Кто-то из оперов хохотнул.
— А вот смеяться не надо! — обернулся к весельчаку Бурлаков. — Кудрявцев перевёлся к нам из отдела эпохальных инспекторов. Он инспектировал эпоху Екатерины Второй. Сотрудник он опытный, тёртый…
— Хорошо инспектировал «опытный»! — с издёвкой отреагировал весельчак. — У Второй Кати отбою не было от фаворитов-мемтуристов! Да ещё наши современники убивали её частенько, мстили за проданную Аляску. Видели когда-нибудь убитых в мемориуме, которые по исторической логике должны продолжать жить? Они и живут и не живут одновременно, их фениксоидами или неваляшками называют. Очень неприятное зрелище! Особенно неваляшки, которых неоднократно умертвляют…
— Я-то здесь при чём! — обернулся к весельчаку Кудрявцев. — Кто-то там спел, что Аляску продала Екатерина, а мне расхлёбывай!
— Хорош балаганить! — прикрикнул на спорщиков майор. — Евгений справится, я ему доверяю. А на помощь мы ему дадим…
Оперативники попрятали глаза.
— …Профессионального мемориста. Вы ведь тут все неучи! Кто из Следственного комитета перевёлся, кто из прокуратуры, кто из полиции… Профессионально мемористику изучал только я. Но я не могу за всех работать: кто будет планы составлять, отчёты писать, премии распределять? У меня своих забот хватает! Все свободны! — неожиданно объявил он и добавил:
— Женя, задержись.
Весельчак ещё раз злорадно хохотнул, но его смешок растворился в топоте сотрудников отдела, рванувших к выходу. Скучная оперативка закончилась. Бурлаков приглашающе указал Кудрявцеву на стул, а сам стал расхаживать по кабинету.
— Не сердись, Женя, что я тебя при всех отчехвостил, — неожиданно мягко проговорил он. — Это сугубо в воспитательных целях. А задачу я тебе хочу поставить в самом деле интересную.
— Я и не сержусь, — буркнул старший лейтенант. — Только мне к аттестации нужно готовиться…
— Успеешь! Кстати, я тебе в помощь выделю нормального специалиста, он тебя проконсультировать сможет, если что. Профессионал-меморист, кандидат наук. Бывший доцент кафедры теоретической мемористики. Мужик — голова, только раздолбай типа тебя. — Бурлаков рассмеялся собственной шутке.
— Аттестация в пятницу, — напомнил Евгений.
— Ещё раз повторяю, успеешь подготовиться! — с нажимом произнёс начальник отдела. — А за этим мемористом я сам сгоняю в мемориум. Там его быстрее смогу выцепить, чем рыскать по всему городу. Его из университета недавно турнули: с канцелярами связался, помог им лжедокументы вытащить из прошлого. Вот он теперь и подъедается то хистаниматором, то хистактёром. То в одном погорелом театре, то в другом…
Перспективы Кудрявцева совсем не радовали. Самое главное, он так и не понял, что от него, собственно, требуется.
2
Село Таёжное, как и в прошлые разы, брали на рассвете. Отдельный матросский эскадрон имени Джузеппе Гарибальди — проверенная обстрелянная братва. Во главе отряда — отчаянный командир Стёпка Чеботарь, бывший моторист крейсера «Неприкаянный». В своей просоленной братве, в её идейности и преданности идеям Мировой революции он не сомневался ни на миг: вместе ходили по Балтике, вместе брали Зимний, вместе кишки выпускали золотопогонникам. Стёпка в октябре семнадцатого лично арестовал царя. Эх, весёлое было времечко! Устроила тогда пьяная братва потеху в царском дворце! Придворных вешали в каждой спальне, картины резали, статуи разбивали, а в золотую царскую посуду гадили. Выражали, так сказать, народный гнев. Революция всё-таки, без дебоша никак нельзя!
Казалось бы, захватить небольшое село — штука нехитрая для полусотни опытных, закалённых, вечно пьяных матросов. Но в селе оказался гарнизон из нескольких юнкеров, вооружённых пулемётами. Пришлось вызывать подкрепление — отряд красноармейцев в три сотни штыков. Ребятишек прислали на подмогу молоденьких, деревенских, только-только оторванных от сохи и насильно загнанных в Красную Армию комиссарами. Стёпка не стал подставлять под удар своих матросов, тем более что те со вчерашнего вечера были пьяны. Поэтому под пулемёты погнали новобранцев, а у тех из оружия — только вилы да одна винтовка на троих. Но ничего, завалили контру трупами, положив весь отряд — обычная тактика Красной Армии. А через горы трупов на юнкеров навалился Стёпка Чеботарь с братвой. Одного юнкера, раненого до бессознательности, удалось захватить живым.
Обитателей Таёжного выгнали из домов на общее собрание. Хмурых крестьян, молодух в цветастых платочках, крестьянок в кокошниках (Стёпка Чеботарь поморщился) с младенцами на руках прогнали по улице, подталкивая штыками, и выстроили возле рекламного щита с изображением блестящего автомобиля и надписью «Последняя модель „Бессервагена“ с азотным ускорителем — быстрее тачанки, красивее кожанки, надёжнее маузера!» Интересно, что за дебил разместил здесь идиотскую рекламу? Селяне недружелюбно глядели на пьяных матросов, многие из которых уже успели раздобыть самогону и основательно нагрузиться. Стёпкины удалые братишки тыкали штыками мужиков, щипали молодух, пытались вырвать младенцев из рук крестьянок.