После взрывов, деморализующих сопротивление, в дело тут же пошли горшки с нефтью, и финальный факел, прилетевший на борт сторожевика, ставил окончательный штрих в нападении. Остальное было делом техники- пожар уничтожал вражескую триеру. А у пиратов всего парочка легкораненых бойцов.
Через несколько мгновений после нападения на сторожевик горел уже весь парус, а языки пламени лизали бегучий такелаж и мачту. Сухая ткань занялась моментально, задымила, щедро рассыпая искры, и пламя, пожирая свою добычу, стало подниматься все выше и выше. Во все стороны летели пылающие куски дерева и обрывки ткани. Опытная команда сторожевика, подгоняемая страхом, была охвачена паникой; отовсюду слышался частый стук босых ног о доски палубы, над которой с гудением и треском бушевало пламя. Горел уже весь парус, и команда не справлялась с падавшими вниз обрывками, соединяющимися с лужами горящей нефти на нижней палубе. Просмолённые борта галеры римских союзников вспыхнули мгновенно. Матросы прыгали с палубы в воду, покидая корабль, полностью охваченный пламенем, а прикованные к веслам гребцы в агонии сгорали заживо с жуткими воплями.
Флагманский драккар «Священный Афиногений» снова набрал скорость, и рулевой принялся высматривать новую жертву. Лала-Зор осмотрелся: его флот устроил настоящую бойню. Одни челны преследовали суда, пытавшиеся отделиться от остальных и спастись бегством в ночи, другие направились в самый центр гавани, сея панику и провоцируя бегство команды на берег с больших и неповоротливых торговых судов.
Финикийские драккары в первую очередь жгли военные галеры, на которых не было полной команды. Эти военные суда моментально превращались в огромные пылающие факелы. Воины констентанов тоже забрасывали военные суда дождем из огненных стрел и одновременно брали на абордаж неповоротливых «купцов». Враги Карфагена дрогнули, происходил полный разгром флота Таррагоны. Лала-Зор от души благодарил финикийскую богиню судьбы Танит за необыкновенную удачу, отдавшую вражеский флот прямо им в руки.
Вскоре, под отчаянные крики барахтающихся в воде людей, на фоне горящих таррагонских триер и бирем, веселые констентанские воины лихорадочно обшаривали трюмы купцов, торопясь пока из города не прибудет подкрепление противника и не осыплет их челны с берега градом горящих стрел. Потери у горячих констентанских союзников Лала-Зора были значительны, до трети экипажа убитыми и ранеными. Зато у финикийцев, действующих с дистанции, — минимальны. Да стоит вечно Великий Карфаген! Светлый Мелькарт с нами!
Примерно в то же время с вышеописанными событиями, в северной Испании действовало карфагенское посольство, возглавляемое сенатором Малхом. Одно из многих посольств посланных Ганнибалом вперед перед своим воинством. Договариваться о подчинении местных племен, о дани, или просто о беспрепятственном проходе армии Карфагена на север. Зачем терять время даром. Даже козе понятно, что три или четыре тысячи воинов, что может выставить стандартное иберийское племя ничего не сможет сделать с огромной стотысячной армией профессиональных воинов Ганнибала. К тому же местным ополченцам нет никакого резона вступать в кровавые битвы с пришельцами. Цель Карфагена — Рим, а здесь все ограничится чисто символическим подчинением.
Тем более, что все посольства везли для вождей племен серебро — много серебра. В общем, более сотни килограммов в монетах и слитках. И около восьми килограммов золота. Для символических подарков предводителям иберийских племен. Так что выбор для туземцев был крайне прост- кнут или пряник. Война с огромной армией, либо небольшая дань с племени сопровождаемая личным благополучием местного руководящего состава.
Конечно, при всем при этом, в северной Иберии местные кельтские и кельтиберские племена были настоящими дикарями. И сенатор Малх многократно рисковал оставить там свою голову, череп которой мог бы украсить хижину какого-нибудь местного варварского царька. Но сильно помогало то, что в случае любых разногласий, согласно традиционного варварского обычая, спор можно было решить поединком.
Отказаться дикари не могли, это считалось трусостью и вожди племен тогда бы «потеряли лицо». А карфагенские офицеры, в одиночку управляющие отрядами варварских наемников, признававших только «право кулака», были великолепными фехтовальщиками, владеющими многогранным арсеналом приемов. Сопровождавших же сенатора сыновей- Сафона и Бостара еще никто не мог победить в поединке. Это были никем непревзойденные фехтовальщики из фехтовальщиков. Нас выше в мире — нет!