Тут надобно еще пояснить, что местные мечи- дрянь редкостная. Железные, сделанные из плохой болотной руды, легко гнутся. А на бронзовых при ударах о твердую поверхность образуются насечки. Когда таких насечек становится много- меч может сломаться, словно сделанный изо льда. Так что при поединках никто не отражает удары вражеского клинка своим мечом. Все стараются увернуться и поразить противника в мякоть. Что-то вроде ограниченного японского кендо, только без ударов палкой о палку.
Но все отправленные с посольствами карфагенские офицеры уже были снабжены новыми мечами из композитной стали. Бостар же и Сафон, коллекционирующие фехтовальные подвиги, являлись счастливыми обладателями великолепных мечей из булата. Теперь у них обширный арсенал приемов изрядно пополнился. Они просто могли наносить мощные удары по клинку соперника. При этом железные мечи гнулись, а когда противник пытался их разогнуть, наступая ногой, — его просто убивали.
В случае с бронзовыми мечами, то они из-за своей хрупкости и так были намного короче, так что соперник изначально был в невыгодном положении. А когда же бронзовые мечи еще и подвергались сильнейшим ударам и от них летели мельчайшие осколки, то растерянный противник всегда допускал ошибку, стараясь сохранить ценный меч и невольно подставляя грудь.
В итоге все поединки всегда заканчивались одинаково — не в пользу варваров, чьи бойцы уходили на Небеса в ладье духов. Божий суд выносил приговор. Опротестовать его варвары не могли. Так что миссия сенатора Малха и остальных завершилась полным успехом.
Но посольства в северную Иберию были только малой частью обширной мозаики. Еще ранее, умело используя зимнее время, Ганнибал развил энергичную разведывательную и дипломатическую деятельность. Ловкие агенты Ганнибала буквально наводнили Южную Галлию. Они разведывали дороги, прощупывали настроения галльских племен и, что особенно важно, галльских вождей, вели с ними переговоры и обещали все, что только можно было пожелать, за поддержку и возможность пройти через Галлию, не подвергаясь нападениям со стороны местного населения. Результаты этих контактов как будто обнадеживали: антиримские настроения галлов позволяли надеяться если и не на прямую помощь, чего Ганнибал добивался, то по меньшей мере на дружеский нейтралитет.
Как примерный ученик, готовящийся к экзамену Лев Карфагена изучал все что касалось предстоящего похода. Дороги, перевалы, одежда, обычаи местных жителей — ничто не ускользало от его внимания.
Надобно заметить, что в этой исторической реальности армия Ганнибала двигалась на север исключительно быстро. Вплоть до самой северной реки Эбро территория уже в прошлом году подчинилась Карфагену. Кроме того, в этот раз больших обозов тащить с собой не пришлось. Ганнибал, Опора Нации, привлек с собой большой флот карфагенских и финикийских купцов. В этом ему очень помог Кирилл, напрягший свои торговые связи и тряхнувший мошной. Всегда же лучше служить в интендантском обозе, чем по малолетству геройствовать на фронтах. Главное же было то, что Кирилл гарантировал осторожным купцам полную безопасность кораблей вплоть до самой Таррогоны. И даже дальше — до Барселоны. Никакого риска, всех чужих порвем, а всех своих — защитим. Налет на гавань Таррагоны был лишь только первой частью этого плана.
Так что все продовольственные и воинские припасы и амуниция находилась на борту полусотни купеческих судов, а огромная армия Ганнибала шла фактически налегке, обеспеченная трехразовым питанием. Итак, Ганнибал двинулся из Нового Карфагена вдоль морского побережья, мимо разрушенного Сагунта, мимо крупнейшего иберийского города Этовиссы на север и тремя огромными колоннами форсировал Эбро. Вихрем непобедимое войско Карфагена перешло пограничную реку, мать струящихся вод, и углубилось на вражескую территорию. Местные варварские племена, конечно, дали разнообразные обещания пунийским послам, но все-таки сохраняли некоторое недоверие, скептически относясь к небывалым размерам армии Ганнибала.
Но теперь дикари воочию увидели это громадное войско — и ужаснулись! Все пошло как по маслу, варвары все как один выражали свою покорность воле Великого Карфагена. Все начали один за другим падать лапками вверх.