К вечеру в лагеря союзных Риму иберийцев пришли парламентеры, держа над головами зеленые ветви мира. Они предложили решить все разногласия традиционными поединками самых лучших воинов. Хотя северные иберийцы уже имели печальный опыт такого решения споров этой весной, но отказаться они не могли. Тогда бы вожди потеряли лицо.
Утром состоялось четыре поединка, в которых проримские испанцы продули с сухим счетом. Слишком велика была разница в оружии у сражающихся воинов. А среди карфагенян были еще и искусные фехтовальщики, словно сделанные из железа в этот железный век, обладающие физической силой и крепостью, переполненные огромной внутреннюю энергией, которая заставляла их делать невозможное, превозмогая самих себя. 4–0. Божий суд- глас бога. То, что предсказано должно было случиться, и никому не удастся избежать своей судьбы. Поэтому варвары собрались и отправились по домам, предоставив римским нечестивцам самостоятельно выпутываться из этой неприятной ситуации. Вот так. Иберийцы ненавидят греков, греки ненавидят римлян, все ненавидят всех.
В этот день тоже горели поместья и усадьбы таррагонских богачей проримской ориентации. Маленькая карфагенская партия в городе молча злорадствовала. Что-то союз с Римом ничего кроме бедствий не принес. Гнея Корнелия буквально осаждали «ходоки». Помоги да помоги!
На пятый день после прибытия Сципиона все же уговорили вмешаться. Весь мир вокруг бушевал, требуя от него результатов. Завтра к вечеру все равно прибудет следующий легион, так что утром он может выйти в поход. А таррагонские главари уже все разузнали. Главная база этих карфагенских разбойников — крепость Множества копий. Ни один дикий варвар, если он в своем уме, не сунет носа даже на расстояние нескольких миль от крепости. Если ее взять, то остатки карфагенян после такого поражения явно уйдут. Крепость расположена в четырех днях пути от города.
Деревянный частокол не выдержит удары баллист. У сторонников Карфагена всего навсего полторы тысячи человек. Может к ним еще две сотни обозников. Пустяки для целого римского легиона. По сравнению с римской ордой подобные цифры звучали смешно. Ни у кого в этих краях нет столь многочисленной рати, как у Гнея Корнелия, столь могущественной и готовой к бою. Четыре дня туда, четыре обратно, день там. Легкая прогулка!
«Пора уже украсить выезд из Таррагоны сотней крестов на которых будут распяты враги Римской Республики!» — подумал представитель славного рода Корнелиев.
Почти полный легион шагал в ногу. Топ, топ, топ. Стук солдатских подметок по дороге, звон кольчуг, когда те задевали сдвинутые на спину щиты. По узенькой дороге шагали солдаты, центурия за центурией. Здесь все дышало постоянством и мощью Рима. Среди почти пяти тысяч легионеров было много ветеранов, изведавших вкус победы во многих странах, в сражениях против всех врагов, каких только могла отыскать республика.
— Хорошая страна, — балагурили веселые солдаты. — Сады, поля, виноградники, отличные пастбища, холмы — красиво.
Дела шли гладко. Какое-то время. Полдня главными неприятностями римских солдат были жара, пыль и свинцовая тяжесть доспехов на плечах. Может быть кто-то еще и сбил ноги. Но когда они удалились от города километров на 18 начались неприятности. Поскольку союзники, которых римляне так любили отправлять в авангард, подставляя под первый удар, в этом походе не участвовали, то брат консула отправил вперед, в разведку, одну центурию. Местность была достаточно открытая, хоть танцы тут устраивай, так что Гней Сципион посчитал, что этого будет вполне достаточно. Было безлюдно, мирные жители, опасаясь войны покинули эти места, бросив свои хижины, сложенные из камней и кизяков.
— А люди где? — интересуется кто-то из молодых солдат.
— Люди где-то. Один туда ушел, другой сюда ушел. Третий не знаю куда ушел, — ласково поясняет ему младший десятник-опцион, деликатно потрепав товарища по плечу со словами:
— Милый, милый смешной дуралей!
— Эй-эй, полегче! — вступается кто-то из служивых легионеров. — Ты уже и так защекотал одного юнца до полусмерти. Ели откачали!
Впереди виднелась небольшая рощица. Легионеры различали буки, грабы и дубы. По обоим краям дороги располагались поля и луга. На них метрах в тридцати от обочины кое-где виднелись стога скошенного и еще не просохшего сена. Видно это сено куда-то отвозили, так что дорога была тоже усеяна травинками, которые охотно подбирала губами обозная скотинка — мулы и лошади. Это только говорится, что римские легионеры все таскали на себе, в том числе инструмент и колья лагеря. На самом деле их всегда сопровождало множество телег из расчета одна телега на десять человек. Итого целый караван из 470 подвод, растянувшийся почти на полтора километра.