В горах вино раздобыть трудновато, а вот на побережье — обязательно где-нибудь эти ироды найдут и напьются. Так что вначале пришлось действовать малыми силами, состоящими из отличных бойцов. А вот генерального сражения наш герой опасался. Шутка ли собрал 1500 воинов, диких и неуправляемых. И к ним еще сотня обозников здесь огибается. Не удержать! Охватит горячка боя и схватятся с врагами, позабыв все наставления. Первобытная кельтская или гасконская ярость мигом лишает трезвости и рассудительности. А как этими варварами управлять? Он им не сват, не брат и не отец родной. Рубить головы, словно безропотным римским крестьянам, если «главный приказал», никто тут ему не позволит. Выгонять из армии с позором нельзя- болтать будут.
Выручало, что он тут еще и жрец по совместительству. Угроза что проклянет, и настанет полная импотенция, пока еще действовала. В качестве единичного случая солдата можно было за провинности высечь или даже казнить. Но в какой-то момент эта узда лопнет, и все пойдет насмарку. Сколько не рассказывай своим людям притчу о терпеливом рыболове. Поэтому Кирилл до последнего оттягивал генеральную битву. Но время пришло. И надо прихлопнуть римлян одним ударом в самом начале, а то тут пойдет такая неуправляемая мясорубка, что его небольшую толпу сразу на фарш пустят.
Приходилось рисковать.
И вот римляне увидели, что отступающие варвары притащили их к двум холмам. А посередке уже стоит в проходе тяжелая панцирная пехота, и к ним еще кое-кто. Гней Корнелий сразу понял задумку неприятеля. Варвары рассчитывают перегородить проход отборными бойцами, и отражать атаки легионеров. А в это время лучники и пращники займут высоты и будут забрасывать римлян чем придется. Подобно орлам они будут парить над своей будущей пищей. Слева, чтобы римляне не обошли холмы, разместят свою конницу, а справа какой-то лесок, весь перевитый диким виноградом, да с неудобьями, представляющими весьма значительные препятствия, — легионеры туда не сунутся. Сципиону своей живой преградой варвары как бы говорили: «Доселе дойдешь ты и не перейдешь, и здесь будет положен предел надменной власти Рима».
Полководец усмехнулся, проведя рукой по подбородку. Задумка могла бы сработать. Но у его легионеров еще более чем двукратный перевес. А склоны холма довольно пологие. Неудобны для конницы, но первоклассная римская пехота прогонит дикарей и отобьет эти высоты без труда. А панцирная пехота варваров убежать не сможет, если не побросает оружие и доспехи. И проход она все равно не удержит, когда занявшие высоты легионеры начнут забрасывать их сверху пилумами. А может и атакующая в лоб римская пехота сама с ними справится. Варвары хоть и сильны физически, но не знают строя. А значит римляне сыграют в свою любимую игру- двое в одного. А если даже легкая пехота удерет, то уничтожение отборных сил Ганнона позволит провозгласить очередную победу Рима и возвращаться с триумфом.
Что же до отряда вражеской конницы, то слева она не очень опасна, как если бы угрожала справа, так как с этой стороны у легионеров находятся щиты. Кроме того, можно выделить пару центурий в заслон. Проблем не будет. Знакомый огонь пробежал по жилам римского полководца. Грядет новый триумф! Раньше ведь победа всегда была за ним… Разве когда-нибудь может случиться иначе?
Контрактники Кирилла отступали, втягиваясь в проход позади тяжелой пехоты, но большей часть, стрелки и пращники лезли на холмы, так же как и метатели дротиков. Получалось три отряда, каждый под пять сотен человек. Не считая конницы, прикрывавшей Лысый холм с юга. Основная тяжесть римской атаки должна была прийтись на кельтиберов в центре, так как туда с разгону ударит плотный строй легионеров. На склонах же Лысого и Кипарисового холмов, являющихся оплотом оборонительной линии, вверх не больно-то разбежишься. А здесь, в центре- кулаком ударят. И крепко. Очень уж их много. Попытаются размести кельтиберов и их помощников. Это было так же очевидно, как в старых советских маршрутках табличка, указывающая «Место удара головой».
Обе армии готовятся к бою.
Артебудз, носящий прозвище «Железная Рука», которого Кирилл для краткости окрестил просто Артуром, наставлял своих бойцов перед сражением: