Так что в римском лагере сейчас были осаждены в общей сложности менее 5100 солдат. А Кирилл тоже сразу пододвинул основные войска на восток, к своей погоне, терзающей римлян. Чтобы сконцентрировать силы. И у него было сейчас под рукой 1200 бойцов. Таррагона действовала по принципу и нашим, и вашим. Снабжала провиантом и Кирилла и римлян. Наш молодой человек охотно покупал у местных торговцев керамику, вино и провизию.
Парень собирался уже отходить от города, в ожидании высадки нового свежего легиона, но в этот день море было пустынным. А поскольку горячие испанцы, осаждали Кирилла с просьбами начать штурм вражеских укреплений, он все же решился сделать им шаг навстречу. По просьбе народа. Но своих контрактников старался от штурма удержать. Наш молодой человек прекрасно знал испанцев. Пыл их ликования от первых побед должен был поостыть, иначе — жди беды. Особенно задирали нос простые ополченцы, для которых даже рядовая перестрелка с римскими часовыми была вроде величайшего сражения всех времен и народов.
Получилось довольно смешно. Гранатометчики пошли в ночную атаку на лагерь прямо в открытую, с горящими фитилями. А римские часовые издали приняли их за рой светлячков. Испания же, лето. Когда же по часовым отработали подкравшиеся арбалетчики, тревогу они так и не подняли. А дальше просто — засыпали лагерь стрелами лучников и гранатами пращников. И закинули за стены несколько горшков с взрывчаткой. Невольно вспоминался Давид, который с одной лишь пращой не побоялся выступить против великана Голиафа. Частокол же облили нефтью и подожгли.
Когда пламя прогорело, наш попаданец вежливо пропустил вперед, на штурм, отряды иберийских союзников. Подразумевая, что остервеневшие римляне будут сражаться не на жизнь, а на смерть. До последней капли крови.
Так и получилось. Варвары бурным потоком рванули в пролом, вопя:
— Никакой пощады!
Когда обезумевшие испанцы бросились в лагерь, как сорвавшиеся с цепи голодные псы, легионеры настолько дружно встретили этих дикарей, что те умылись кровью. Пять сотен иберийцев погибло, против полутора сотен римлян. А когда римляне попытались организовать преследование убегающих иберийцев, то они попали под залп в упор из ручниц, арбалетов и всего прочего добра от контрактников Кирилла, прикрывающего отход союзников. В общем, по потерям получилось почти паритет: пять сотен иберийцев на четыреста пятьдесят легионеров.
Игру можно было продолжать, но на горизонте нарисовалась пропавшая римская эскадра. С очередным легионом. Это было сродни тому, как если вылить на тлеющий костер ведро воды. Нового штурма не получилось, пришлось отходить.
Этот легион тоже не добрался до места назначения целым. В пиратской флотилии Лала-Зора уже имелось пять драккаров, и кроме этого старый пират прихватил с собой два брандера. Выбрав римскую эскадру, состоявшую из шести пентер и шести грузовых судов, финикийский адмирал поспешно принялся за дело. Гражданские есть гражданские, они строем не ходят, так что в этой группе кораблей новые суда несколько опередили старые, а опытные экипажи — неопытных, причем каждое судно двигалось в удобном ему ритме.
— Приготовиться к бою! — звучит команда на флагмане пиратов.
Все время, почти инстинктивным движением, старый морской волк постоянно проверял положение полотнища, направление ветра, натяжение канатов бегучего такелажа и еще множество мелочей, от которых зависит движение его корабля.
Драккарами финикийский предводитель «пахарей моря» увлёк пять пентер в погоню за собой и вывел их прямо на брандеры. А когда две пентеры, пошедшие на таран, запылали яркими кострами, то на оставшиеся три боевых корабля Рима накинулись драккары, буквально осыпая их огнем.
Когда Лала-Зор уничтожил эту группу и подобрал уцелевшие экипажи брандеров, он кинулся в погоню за оставшимися римскими судами и уничтожил почти всех. Буквально «распатронил». Только одному грузовому судну, сразу пустившемуся в бегство, удалось наткнуться на другую эскадру римских кораблей и спастись. Остальным «торгашам» с пентерами настала крышка. Так что высадились на побережье в этот раз всего четыре тысячи римлян.