На юге, в Этрурии, уже стоял по фронту беспокойный Фламиний со своими четырьмя римскими легионами. Два из тех, что он получил в наследство от Семпрония и два из свеженабранных. Итого двадцать тысяч человек. А если прибавить к ним союзников, присягнувших Риму на верность, то набирается все сорок. Солидная сила. Ублюдок на ублюдке. Настоящее итальянское отребье. Терять им было нечего, а приобрести они могли весь мир.
У Ганнибала было сорок пять тысяч разноплеменного войска из наемных варваров. И даже «пиррова победа» для него была равносильна поражению. Так как у римлян оставалась еще в запасе армия консула Сервилия. Прибытие которой ожидалось на днях…
Дело приняло исключительно опасный оборот. Поэтому карфагенский полководец в начале марта пытался прорваться в обход через Апеннины. Но пришлось вернуться, в горах погода была не фонтан. Дождь да дождь, лил как из ведра, реки и ручьи вздулись, все тропинки развезло. Гром и молния продолжались непрерывно, так что казалось, будто наступило светопреставление. Пехота должна была идти гуськом, по узким, отвесным тропам, скользким от дождя и вечного тумана. Вся дорога стала настолько скользкой, и уже невозможно было идти по ней; лишь только кто поскользнется, то падает в грязь и летит вниз, где камни были столь остры, как ножи.
Второй раз дело прошло успешно. Ганнибал, найдя хороших проводников, желая испытать судьбу, с величайшей осторожностью рванул через непролазные болота. Казалось, карфагенянам были преграждены все дороги, ведущие в Этрурию, и можно было спокойно ожидать их появления, чтобы дать сражение на подступах к этой стране. Однако внезапно до консула Фламиния, проявлявшего крайнюю бдительность, дошла потрясающая весть: Ганнибал уже в Этрурии!
Но были и минусы. Обходной маневр карфагенской армии вышел на редкость тяжелым. Колонна шла, увязая в болотной грязи, преодолевая волны разлившегося Арна, почти не останавливаясь, четыре дня и три ночи. Воины были все измучены, мокрые, в грязи и поту. Дождь то переставал, то опять начинал, ни зги не видно, ноги то и дело скользят и обрываются, тяжелая ноша и липкая одежда мешает и тянет в холодную воду. Но раздумывать было некогда.
Люди двигались уже как автоматы. Ни у кого не осталось сил, чтобы говорить. Особенно страдали галлы, не очень привычные к трудностям походной жизни. Одни еле передвигались по вязкой тине, падали рядом с издыхающими вьючными лошадьми и уже не могли подняться; другие ложились на поклажу или на трупы животных, ища места, где можно было бы передохнуть хотя бы несколько часов. Так истомлены были эти люди, что грезили о смерти, желая избавиться от подобных мучений.
Сам Ганнибал ехал на единственном оставшемся у него после зимовки слоне. Из-за сырости, ядовитых болотных испарений, бессонницы, у него воспалились глаза, и это привело в конце концов к тому, что он потерял один глаз. И стоило ли оно того?
Возможно стоило… Если бы неукротимый Ганнибал чуть-чуть промедлил, то обе консульские армии бы соединились и одолеть восемьдесят тысяч легионеров стало бы практически невозможно.
Надо было бить врага по частям. Пока дурашливый второй консул Сервилий проводил бесконечные обряды в римских храмах, и его легионы еще не прибыли в Этрурию, Ганнибал решил уничтожить армию Фламиния, заманив ее в засаду. Местность у Арреция карфагенский полководец не счел удобной для боя и, оставив лагерь противника слева, двинулся к Фесулам, а потом демонстративно пошел, не встречая никакого сопротивления, прямо по направлению к Риму, разоряя и уничтожая мирное население, сжигая дома и хозяйственные постройки.
Разъяренный Фламиний с отчаянной отвагой бросился вслед. Увидав, что войска Фламиния приближаются, Ганнибал, избрав для сражения гористый район неподалеку от города Картоны, возле Тразименского озера, велел своим солдатам изготовиться к бою. Армия Карфагена была ужасно измучена трудным переходом, однако в этот день, потрясающий воображение, сказалось то, что храбрость солдат и тактические умения полководца значат больше, чем превосходство римской военной техники и дисциплины.
Фортуна помогает храброму. Горячий нравом консул прямиком угодил в организованную засаду. Вляпался всеми лапами. 36 тысяч пехотинцев и четыре тысячи всадников постепенно втянулись в покрытую туманом долину. Страдающий от болезни Ганнибал дал сигнал своим частям к одновременному внезапному нападению. Усталость, голод, болезни и раны были, казалось, забыты, и солдаты, ни секунды не колеблясь, продемонстрировали поистине сверхчеловеческую отвагу. Необычайно ловкие карфагеняне сбежали вниз, и римляне, шедшие в густом тумане, услышав крики противников, поняли, что окружены. Но они даже не могли ясно представить себе, что происходит. Их атаковали одновременно и с фронта, и с тыла, и с флангов.