Попытки самонадеянного консула построить солдат для сражения ни к чему не привели: воины не слышали приказов; многие пытались бежать. Карфагеняне взяли противников в кольцо, и уже никто не мог оттуда выскользнуть. Люди сталкивались, давили друг друга, и многие погибли в давке. Но битва приняла такой ожесточенный характер, что сражающиеся не заметили даже страшного землетрясения, которое началось в это же время…
Сам консул, «победитель инсумбров», символично погиб от увесистой руки проявившего неслыханную смелость инсумбра Дукариома. После этого римляне обратились в паническое бегство. Никакого строя уже не было. Каждый был озабочен только спасением собственной жизни. Иные легионеры безрезультатно пытались спастись вплавь или заходили в озеро, пока было можно, и там гибли под ударами всадников Ганнибала.
Только 6000 римлян сумели вырваться из этого ада, но вскоре были настигнуты и окружены карфагенской конницей, которой командовал Махарбал. Он обещал, что эти римские солдаты будут отпущены на свободу, если сдадут оружие, и римляне сдались в плен. Однако Ганнибал заявил, что Махарбал не имел права давать противнику какое бы то ни было обещание, приказал заковать римлян в цепи и отдал их под стражу галлам. Отпустил он только латинян — союзников Рима, снова повторив то, что говорил много раз: он пришел воевать не с италиками, а с римлянами за освобождение Италии.
Римские тела лежали на земле в три слоя. На этом фоне потери карфагенян составили где-то две тысячи человек. Плюс — минус сотни три.
Сумели убежать только тысяча римских всадников. «Те кто выжил в катаклизме — пребывают в пессимизме.» Но главное было то, что все хорошие римские полководцы к этому моменту оказались уничтожены. Абсолютно все. Сципионы скопом, Флавий и Фламиний. Остались в наличии лишь второсортные идиоты. Правда, расслабляться было еще рано. Исходя из теории вероятности, цепь дураков не может быть бесконечной. Рано или поздно найдется какой-нибудь умник.
Кроме того, благородный Ганнибал, из политических соображений, взял глупую моду просто отпускать римских союзников из плена. Таким макаром, за 17 лет войны, в реальной истории он будет ловить и отпускать некоторых ловкачей по десять раз. Так что, к изумлению римлян, скоро к ним пожаловали отпущенные 3,5 тысячи италиков. Основа для нового легиона.
Глава 15
После сражения у Тразименского озера обстановка кардинально переменилась. Кириллу стало понятно, что высиживать в Иберии уже нечего. Сейчас римляне не только не полезут в Таррагону, а проигнорируют и Корсику с Сардинией. Еще бы — враг у ворот Рима! Надо спешно плыть в Италию, а то Ганнибал бездарно такой прекрасный шанс профукает.
Но оставался вопрос с римским флотом. Он же не пропустит! Так что собрали по сусекам все, что есть. Десять драккаров, десять брандеров, пять грузовых судов, два из которых, наиболее быстрых и вертких, были оснащены большими пушками. Остальные три планировалось использовать как плавучие мобильные базы. И ринулись на врага.
— Радуют скитальца морского, лишь чаек крик, лишь зов баклана… — «морские короли», с мозолями от весел, дружно запели песню. — Несет ладьи из синевы безбрежной, домой, как чайку на родной утес.
Ветерок чуть-чуть веет на безбрежной гладью моря, ласково освежая лицо и открытую грудь моряка. Облака, на фоне синего неба, группируются чудными узорами.
Для начала быстрые драккары обнаружили и уничтожили четыре римских пентеры и три триеры, патрулирующее побережье. Велик был урон врагов, но и неприятель показал себя храбрецом. Нефть, селитра и древесина пробкового дуба Испании позволяли Кириллу иметь корабли, обеспечивающие его превосходство на море.
Затем эскадра Лала-Зора в наглую, днем, опять наведалась в великолепную естественную бухту, где располагался порт Нарбона и там зачистила одну пентеру, три триеры и разную мелочь, которую туда опять подтянули римляне.
Дальше настала очередь Мессалии. А там скопилась эскадра из пятнадцати пентер, «плавучих крепостей», и восьми триер. И римляне снова оказались готовы к бою. Началась морская битва, страшная, не поддающаяся описанию.