Опустив взгляд, я увидела, что Каллен снова сжал кулаки.
К нашей парте подошел мистер Баннер, очевидно, обеспокоенный тем, что мы не работаем. Увидев заполненную таблицу, он удивился и стал проверять ответы.
– Эдвард, кажется, ты не подумал, что Изабелле тоже неплохо бы поработать с микроскопом? – саркастически спросил учитель.
– Она любит, чтобы ее называли «Белла», – рассеянно поправил Каллен. – Я определил только две фазы из пяти.
Мистер Баннер скептически посмотрел на меня.
– Ты уже делала эту лабораторку? – догадался он.
– Да, но не на луковом корне, – робко улыбнулась я. Каллен кивнул, будто ожидал, такого ответа.
– На сиговой бластуле?
– Да.
– Ну, – задумчиво протянул мистер Баннер, – очень удачно, что вы сели вместе. – Пробормотав что-то еще, он ушел к своему столу.
– Ты ведь не любишь снег, верно? – спросил Эдвард. Мне показалось, что он с трудом заставляет себя со мной общаться. Неужели в столовой он подслушал наш разговор с Джессикой, а теперь прикидывается дурачком?
– Не очень, – честно ответила я.
– И холод тебе не нравится, – это прозвучало как утверждение, а не как вопрос.
– И сырость тоже, – добавила я.
– Наверное, Форкс не самое лучшее место для тебя, – задумчиво проговорил Эдвард.
– Очень может быть.
Мои слова удивили Каллена.
– Зачем ты тогда приехала? – не спросил, а скорее потребовал ответа он.
– Ну, это сложно…
– Попробую понять, – настаивал Эдвард.
Я долго молчала, но потом не выдержала и посмотрела на него. Роковая ошибка – попав в плен теплых золотых глаз, я начала рассказывать, как на исповеди.
– Мама снова вышла замуж…
– Ну вот, а ты говоришь, что сложно, – мягко и сочувственно проговорил Эдвард. – Когда это случилось?
– В сентябре, – грустно сказала я.
– И ты не поладила с новым отчимом? – предположил Каллен.
– Да нет, Фил очень славный. Пожалуй, для мамы слишком молодой, но славный.
– Почему же ты не осталась с ними?
Я понятия не имела, чем вызвана его настойчивость. Парень смотрел на меня так, будто его действительно интересовала моя довольно заурядная история.
– Фил много путешествует, он профессиональный бейсболист, – невесело улыбнулась я.
– Твой отчим – знаменитый бейсболист?
– Да нет, вряд ли ты о нем слышал. Его команда играет во второй лиге.
– И твоя мать послала тебя сюда, чтобы самой путешествовать с молодым мужем?
– Я сама себя послала, – с вызовом проговорила я.
Каллен нахмурился.
– Не понимаю, – признался он. Казалось, этот факт немало его раздражал.
Я вздохнула. Зачем, спрашивается, я все это ему рассказываю?
– После свадьбы мама осталась со мной, но она так скучала по Филу… Вот я и решила перебраться к Чарли.
– А теперь ты несчастна, – сделал вывод Каллен.
– И что с того?
– Это несправедливо, – пожал плечами Эдвард, буравя меня волшебным золотым взглядом.
Я невесело рассмеялась.
– Жизнь вообще несправедлива, разве ты не знаешь?
– Вроде бы слышал что-то подобное, – сухо проговорил Каллен.
– Вот и вся история, – подвела итог я, недоумевая, почему он не отводит взгляда.
Теплые глаза с золотыми крапинками смотрели оценивающе.
– Ты здорово держишься, – похвалил он, – но, готов поспорить, что страдаешь больше, чем хочешь показать.
В ответ я скорчила гримасу и, с трудом поборов желание высунуть язык, как пятилетняя девчонка, отвернулась.
– Разве я не прав?
Я сделала вид, что не слышала вопроса.
– Уверен, что все именно так, – самодовольно продолжал Каллен.
– Ну а тебе-то что? – раздраженно спросила я, наблюдая, как мистер Баннер кругами ходит по классу.
– Хороший вопрос, – пробормотал Эдвард тихо, будто обращаясь к самому себе.
Я вздохнула, хмуро разглядывая доску.
– Не хочешь со мной разговаривать? – удивленно спросил он.
Словно в трансе я заглянула в его глаза… и снова сказала правду:
– Нет, дело не в тебе. Скорее, я злюсь на себя. Мама всегда говорила, что меня можно читать как открытую книгу. Выходит, она права.
– Наоборот, я тебя читаю с огромным трудом. – Почему-то мне показалось, что Каллен говорит искренне.
– По-моему, ты весьма проницателен, – заметила я.
– Обычно так и есть, – Эдвард улыбнулся, обнажив ровные, ослепительно белые зубы.