– Я и не думал, что ты обладаешь воспоминаниями кого-то, кто знал темного тамплиера! Я имею в виду, после того, как их сослали. С нетерпением жду возможности узнать о них из первых рук… ну, настолько из первых, насколько это возможно с памятью Хранителя. Похоже, с ними поступили совершенно несправедливо.
– Так и есть. Истинная трагедия заключается в том, что Конклав искренне верил, что уничтожение их – лучшее, что можно сделать для протоссов как расы. Именно этот приговор Адун заставил изменить на изгнание. Но темные тамплиеры не бездействовали. За века странствий они многому научились, исследуя Пустоту. Если нам повезет, ты тоже встретишься с Зератулом.
– Ты знаешь, где найти его?
Какой бы мысль о встрече с могучим темным тамплиером ни была увлекательной, Джейка больше интересовала возможность сбежать из адского холода. Словно в ответ на чаяния Джейка, врата засветились и зажужжали. Пространство внутри арки затуманилось и закрутилось по часовой стрелке.
– Не уверена, – с сомнением ответила Замара.
Восхитительно. Они собирались скакать по всей галактике через врата искривления в поисках темного тамплиера, который может помочь спасти жизнь Джейка – а может и нет. А Розмари Даль тем временем будет обретаться на протосском Шакурасе в качестве незваного терранского гостя.
– Однажды Зератул рассказал о том, где он ищет умиротворения, чтобы обрести средоточие настоящей силы. Все протоссы медитируют. Кроме того, мы используем кайдариновые кристаллы, чтобы фокусировать мысли. Но иногда нам требуется успокоить не только мысленные ощущения, но и физические. Чувственные удовольствия также важны для умиротворения духа.
Джейк подумал о запахе и вкусе фрукта саммуро, и Замара согласилась.
Мысленный разговор занял долю секунды. Как только врата полностью активировались, Джейк поспешил пройти сквозь них. Вновь опустилась тьма, а затем открылся яркий мир. На сей раз не ледяная пустошь, не душный тропический лес. Джейк посмотрел по сторонам и зажмурился, ошеломленный увиденным.
Небо было розовым. Не ржаво-красным, что говорило бы о высоком содержании железа в пыльной атмосфере, а самого настоящего розового цвета, как у одноименного цветка. Под небом колыхался ковер густой и мягкой травы – да-да, самой настоящей травы – умиротворяющего лилово-синего цвета. Воздух был пригоден для дыхания, и Джейк глубоко вдохнул запахи фруктов, древесины, плодородной почвы. Розово-желтое солнце дарило тепло, а ветерок, несущий ароматы, ласкал кожу. На мгновение Джейк задумался, смог бы он прожить на планете под ясным полуденным небом цвета роз. То немногое, что он знал о кислородно-азотных атмосферах и чем-то под названием «рэлеевское рассеивание», подсказывало ему, что выжить тут довольно проблематично.
– Это необычный феномен. Стоит ли мне объяснить его детально?
Джейк прикрыл глаза, наслаждаясь согревающим кожу теплом. Он приспустил с плеч мокрый жилет и рубашку.
– Нет. Я просто приму это, как есть.
Тут его взгляд упал на летательный аппарат, напоминающий небольшие корабли-разведчики, какие Джейк видел на Айуре. Однако этот кое-чем отличался. Он был более… «компактным», если можно так выразиться, более прочным на вид в отличие от тех, вытянутых и изящных. Конструктор отказался от золотой расцветки (можно сказать единственной для протосской техники) в пользу черного цвета, который, казалось, поглощал розовый свет солнца целиком, обеспечивая антибликовый эффект. Правда кое-где защитного слоя не было, и там корпус отсвечивал тусклой бронзой.
Джейк ощутил прилив надежды Замары, и в тот же момент не смог сдержать вскрика боли. Мышцы свело, тело забилось в судорогах, и на миг он потерял сознание. Джейк упал на колени и оперся руками о землю, задыхаясь. Затем осторожно сел.
– Замара… Что…
На одно безумное мгновение он подумал – понадеялся, – что случившееся каким-то образом связано с чужим кораблем. Или же с чем-то в атмосфере, что в конечном итоге оказалось вредоносным. Но он заблуждался.
– Опухоли разрастаются. Ты начинаешь страдать от давления, которое они оказывают на твой мозг, – сообщила ему Замара, и прямота утверждения странным образом успокоила его лучше, чем любое нарочитое, притворное сочувствие. Джейк знал, что в этом отношении на Замару можно положиться, она расскажет все как есть, без прикрас.