— Рислинг, — холодно заметил Дик. Кессель взял у лакея свой бокал.
— Да, спасибо. Его-то мне и хотелось, — с фальшивой задушевностью поблагодарил он. Потом отхлебнул. — Очень даже ничего. Правда.
— Да ну, — равнодушно отозвался Дик. — Всего-навсего рудесхаймер. Если хочешь, я мог бы найти могаук семьдесят пятого года.
— Нет-нет, спасибо. Этот тоже совсем неплох.
Держась за свои бокалы, враги обменялись ничего не значащими взглядами. До обоих вдруг дошло, что они поставили себя в положение, достойного выхода из которого пока что и на горизонте не просвечивало. Кессель решился было осушить бокал одним хорошим глотком, но тут же, к великому облегчению Дика, передумал. Ведь тогда Дик как радушный хозяин обязан был бы всучить любезному кузену еще бокал, а Кессель как вежливый гость обязан был бы и его выпить.
— А-а, ч-черт! — вырвалось наконец у Дика. — Слушай, Кессель. Мнение друг о друге у нас давно сложилось, не так ли? Но ведь это не значит, что мы не можем хотя бы полчасика друг друга потерпеть. Правда? Ну так пошли послушаем музыку.
Речь шла о серьезной уступке со стороны Дика. Ведь под «музыкой» имелся в виду диксиленд — гнусная какофония, которую так обожал Кессель и от которой Дика всякий раз тянуло поближе к унитазу. Физиономия кузена как по волшебству прояснилась.
— Вот здорово! Пошли! — загорелся он.
Они направились к внутренним залам. По пути Дик швырнул свой почти не тронутый бокал в ближайший мусоросборник, и Кессель последовал его примеру.
Толпа уже мало-помалу начинала рассеиваться по дому и рассыпаться на небольшие компании. Чем дальше Дик с Кесселем заходили, тем чаще натыкались на такие компании: кто-то разглядывал коллекции и трофеи, кто-то смотрел телевизор, кто-то сидел за карточными столиками. Остальные ели, пили, натирали мелками бильярдные кии, листали книги, щупали служанок — короче, развлекались, как могли. А некоторые уже успели изрядно набраться и теперь голосили песни. Малопьющие собирались кучками и болтали о всякой всячине или просто беззаботно прогуливались.
Музыкантов Дик обнаружил в одной из небольших гостиных, где они исполняли баллады двадцатого века перед более чем скромной аудиторией. Да и та их не особенно слушала.
Дик поймал взгляд дирижера — седеющего старикана по имени Бакки Уильямс. Подобно всем музыкантам, Бакки вырос в поместье и перенял мастерство у своего предшественника. Некоторым такая процедура казалась пустой тратой времени. Конечно, куда легче сварганить упрот любого музыканта, а потом, когда оригинал износится, получить из упрота его двояк. Только отец Дика на дух не переносил удвоячивания сраков.
— Диксиленд? — переспросил Бакки. — Конечно. Конечно, сэр. — Потом перемигнулся с четырьмя остальными. Духовики приложили к губам инструменты, а пианист с барабанщиком задолдонили дурацкий ритм. Наконец все пятеро затрендели, по мнению Дика, мерзкую какофонию. Временами у одного вроде бы проскакивал какой-нибудь старый добрый мотив, но остальные всякий раз упорно отказывались его подхватить. Дик сидел и мужественно переживал первый приступ тошноты. Потом второй, третий…
Чувствовал он себя так, будто ему связали руки и вставили хорошую клизму, но наследник Владетеля терпел, закусив губу, пока, наконец, самый желанный из всех голосов не перебил жуткий звуковой смрад.
«Начинаются состязания по стрельбе из легкого оружия, — загремел комнатный громкоговоритель. — Соревнующихся убедительно просят немедленно собраться на стрельбище. Сначала пройдут состязания по стрельбе из произвольного оружия с дистанций пятьдесят и сто метров».
Тут же во всех смежных комнатах послышался невнятный гул разговоров и шелест одежд. Вот ликующие выкрики и топот по коридору. Столкновения, ругань, проклятия. А громче всего — злобное гудение зуммеров, призывающих личных сраков. Дик тоже достал свой сигнализатор и нажал на кнопку, но лампочка индикатора не засветилась. Должно быть, Сэм оказался слишком далеко. Сигнальные волны распространялись лишь в радиусе полутора сотен метров…Или передатчик вышел из строя раньше обычного. В этой модели имелся нераспознаваемый дефект, но обычно она исправно действовала не меньше трех недель до поломки. Так или иначе, у Дика появилась уважительная причина отделаться от Кесселя — причем сразу и без лишних разговоров. Отвесив врагу легкий кивок, Дик нырнул в коридор и через встречный поток гостей стал пробиваться обратно к лифту.