Этаж казался бесконечным. Шаги глухо постукивали в пыли. В воздухе висела мрачная затхлость — запах пыльной и ломкой бумаги, скрытой от света. Повсюду по-прежнему стояли ящики и коробки с пластиковыми стенками — отчасти целые, отчасти уже нет. Потом местность начала меняться. Теперь беглецы шли мимо ряда небольших помещений, изолированных друг от друга подобно клеткам. Передняя стенка там была каменная или кирпичная, а перегородки сколочены из досок и оштукатурены. Над одной из таких клеток оказалась вывеска: «АПТЕКА ШТРИППЕЛЯ», Дверь была аккуратно заперта, но стекло в ней выбито.
— Может, зайдем на минутку? — предложила девушка. — Я жутко устала.
В мутном сумраке бывшей аптеки Дик разглядел силуэты столика и стульев.
— Только осторожнее.
Держа девушку под локоть, он помог ей пролезть в разбитую дверь. Под ногами громко хрустели осколки стекла. Стулья оказались фанерными — дешевое барахло двадцатого столетия, но выглядели вполне надежными, и даже пыли на них было не так уж и много. Вероятно, до самого последнего времени аптека была запечатана и заполнена инертным газом.
Они сели, со всех сторон окруженные рядами полок, витрин, конторок с ящичками. Тут леденцы, там поздравительные открытки, коробочки с фотопленкой. А там — пожелтевшие журналы и книжки в мягких обложках. Прилавки завалены картонными рекламками — некоторые свалились и на пол. Дик от нечего делать поднял одну картонку. Спереди прикреплено несколько пакетиков с арахисом. А сзади надпись: «Приветствуем Вас, уважаемый Торговец! Вы держите в руках красочную рекламу для Вашего прилавка, спешно разработанную, чтобы помочь Вам БОЛЬШЕ ПРОДАТЬ и получить БОЛЬШУЮ ПРИБЫЛЬ…» Макет, наверное. Вряд ли такие штуковины уцелели со времен Переворота.
Дик вдруг с изумлением обнаружил, что глаза девушки полны слез.
— Что с вами?
— Не знаю, — глухо отозвалась она. Потом опустила лицо на ладони и принялась ожесточенно тереть глаза. В такой позе шея и плечики девушки казались столь трогательно-хрупкими, что Дику страшно захотелось ее обнять. Когда девушка отняла руки от лица, Дик вдруг заметил, какие же длинные и густые у нее ресницы. И какие бледные. Поднимет — их и не видно. — Пожалуйста, не обращайте внимания. Я такая дуреха. — Губки у нее чуть припухли, а щечки слегка разрумянились.
Ножки стула скрипнули по полу. Дик все-таки не удержался и обнял девушку. Нежная и стройная. Дик провел подбородком по ее роскошным волосам. Через несколько долгих мгновений Элайн мягко отстранилась.
— У вас нет клинекса, в смысле — салфетки?
Дик дал ей чистый носовой платок. Девушка высморкалась и вытерла глаза. Потом попыталась улыбнуться.
— Ой, вы на меня, пожалуйста, не смотрите. Я, наверное, сейчас такая страшная. — В каком-то смысле она не ошибалась — розовое личико распухло, а глаза немного заплыли. Но все же у Дика что-то томительно заныло в груди. «Кажется, я влюбился», — сам тому не веря, подумал он.
Хотя такого с ним никогда раньше не случалось, Дик сразу узнал все симптомы. Черты лица Элайн, каких-то полчаса назад казавшиеся вполне обычными, теперь сделались неповторимы. И ведь даже не все в ней было красиво — уши, к примеру, но это только еще больше заставляло его замирать от радости и умиления. Оценить ее очевидные плюсы мог любой другой, а он любил в ней все!
Отчасти такие мысли обескураживали Дика — не было в них ни резона, ни логики. Но все остальное его существо радостно их приветствовало и вызывало новые, еще более нелогичные и безрассудные. Сможет ли он быть для нее слугой — ухаживать за ней во время болезни, купать в ванне, кормить, одевать? Да, и с великой радостью! Отдаст ли он за нее жизнь? Тут Дик сперва поколебался, но потом, охваченный очередной волной новых чувств, твердо ответил: да, отдаст! И тогда его охватил ужас. Ведь любовь — страшное чувство, если оно может принудить тебя к самоуничтожению. Но весь этот ужас каким-то странным образом соединялся с его радостью.
— Я целые годы даже не вспоминала об аптеках, — стала оправдываться Элайн. — Все получилось так неожиданно. — Она снова огляделась, кусая губы. — «Печеночные пилюльки Картера». О Господи! А вот и фонтанчик. Хотя он наверняка не работает.
Девушка смотрела на грязный мраморный прилавок, перед которым стояли высокие табуреты, а позади висело зеркало.
— Не работает? — переспросил Дик.
— Ну, в смысле, что там теперь не налить газировки, и все такое. Но может, там хоть есть просто вода? Я страшно хочу пить.