Однако Поликсена отказалась от путешествия; и даже без особенных сожалений. Она больше не ощущала в себе прежней непреклонной воли, и усталость наваливалась все сильнее. Казалось, что от нее почти ничего уже не зависит, - впрочем, как и от других, кто с нею связан. Ананке - Ананке опять явила свой златоизваянный лик.
Значительную часть своих забот Поликсена переложила на Мелоса - это после истории с Делием произошло словно бы само собой; и зять, побуждаемый желанием проявить себя и смутным чувством вины, с готовностью подставил ей плечо. Теперь царица нередко уединялась в своей спальне, бесцельно бродя по комнате, где витало столько воспоминаний, и трогая то одну, то другую вещь; она могла замереть на месте, рассматривая какую-нибудь статуэтку или узорное покрывало, и вовсе позабыть о времени.
Урна с прахом Делия стояла в углу - это был красивый бронзовый сосуд с изображением амазономахии: греческих воинов, побивающих дев-воительниц, пришедших на выручку троянцам. Оглядывая комнату, Поликсена смотрела на этот предмет с такой же печальной рассеянностью, как и на все вокруг. Однажды, вернувшись в свои покои после ужина, который царица давала для своих вельмож, она присела перед урной и стала водить пальцами по фигурам мужей и дев, застывших в вечном противоборстве.
Эллинка вспоминала всех, чью смерть она пережила, - всех, кого она любила или просто знала, кем повелевала и кому сама подчинялась… это были люди столь разных вер и обычаев, которые, казалось, никогда не могли бы сойтись. Вдруг Поликсена громко засмеялась, пораженная очень странной мыслью. Если те, которые умерли, живы… должно быть, она одна объединяет их, давая им всем место в своем сердце. А не станет ее, и этот бесплотный хоровод распадется!
“Что за вздор!..”
Поликсена очнулась, увидев перед собою только погребальный сосуд, наполненный золой, - единственную правду ее настоящего. Царица стиснула зубы; с коротким рыданием припала лбом к холодным чеканным узорам.
“Прости меня, Делий, мой прекрасный Адонис! Ты хотел отнять у меня жизнь, которую прежде сам возвратил мне, - и ты был еще так молод!”
Она распрямилась и встала, ощутив, как боль вонзилась в левую ногу выше колена. Прихрамывая, Поликсена направилась к постели и села, сложив руки.
Вокруг нее сгущались сумерки, нужно было ложиться спать, чтобы завтра подняться пораньше, как обычно… а Поликсена не могла себя заставить сдвинуться с места. И служанки не смели ее тревожить, не решаясь даже зажечь лампы.
Вдруг над нею раздался молодой мужской голос:
- Предаешься воспоминаниям, мать?
Поликсена вздрогнула и подняла голову, опершись на край кровати. Перед ней был Никострат - его простой хитон белел в сумерках, а серые глаза светились, как у всех, кто силен духом. Поликсена вновь ощутила приступ враждебности, с которым не могла совладать.
- Я не слышала, как ты вошел!
- Не сердись. Я тревожился за тебя.
Это была правда; и от этого ее враждебное чувство к сыну странным образом усилилось.
Поликсена опустила глаза. Она почувствовала, как Никострат сел рядом; ощутила напряжение и жар его мускулистого тела. Этот спартанец готов был к любому подвигу.
Она отвернулась, чтобы не встречаться с ним взглядом, и стиснула руки на коленях.
- Тебе есть что сказать мне?
- Я получил письмо из Фив. От Диомеда, - произнес он.
Поликсене понадобилось несколько мгновений, чтобы вспомнить, кто такой Диомед: и это осознание взбодрило ее, как удар хлыста.
- Греки идут?..
Она стремительно встала, и Никострат тоже поднялся.
- Да, мама. Осталось уже недолго.
Поликсена взглянула ему в лицо; и увидела, что взор его мечтательно устремлен в пространство. Как хорошо она знала это выражение воинов, готовых пролить реки крови ради мгновенных блистательных свершений и быстротечной славы!
- Когда мы победим, у тебя останется много времени для воспоминаний. И будет что вспомнить, - рассмеялся Никострат.
Поликсена холодно улыбнулась.
- Я рада.
Она отвернулась, и перед нею опять встал Мануш, высокий и горделивый, в златотканых одеждах, - она вспомнила черные мрачные глаза персидского военачальника, готового исполнить свой долг до конца.
“Какое это теперь имеет значение, царица?.. Мы должны придумать, как нам победить врага!”
Поликсена стиснула зубы; и ощутила, как сын обнял ее. Никострат крепко прижал ее к груди.