Дорисс посмотрел на Никострата долгим взглядом. Потом кивнул.
- Я передам Равным и союзникам твои слова.
Никострат вернулся к матери. Вокруг царицы, в ее просторной опочивальне, и в самом деле собрались женщины и дети их семьи. Малыши хныкали, чувствуя настроение взрослых; их унимали няньки, такие же испуганные. Эльпида, сидя на полу на подушках, одной рукой приобнимала своего любимца - калеку-сына.
Она, однако, первая встала навстречу Никострату.
- Ну, что?..
Спартанец обвел всех угрюмым, но твердым взглядом.
- Нас будут держать под стражей, пока не вынесут окончательное решение. Я только что просил за нас одного из Равных - брата госпожи Адметы: он обещал заступиться.
На несколько мгновений эти слова повисли в воздухе: женщины пытались свыкнуться со своим новым положением пленниц. А потом Фрина отчаянно воскликнула:
- Где Мелос?..
Никострат только покачал головой. Мелос был в городе, когда греки пошли на приступ, - и до сих пор не вернулся. Возможно, не мог проникнуть во дворец, полный врагов; а еще вероятнее, его уже не было в живых. Но об этом никому не хотелось думать.
У дверей в покои царицы стояли на страже ионийцы, которых освободители не тронули; однако Дорисс сдержал свое обещание. Спустя небольшое время после того, как Никострат присоединился к женщинам своей семьи, ионийцев Поликсены сменили спартанцы. Это были мужи столь неприступного вида, что не оставалось сомнений: их, как и самого Дорисса, нельзя ни подкупить, ни улестить.
Все же Поликсена обратилась к ним с просьбой. У нее в самом деле разболелась и вздулась раненая нога, так что царица ходила с большим трудом; однако она встала, опираясь на посох, и приблизилась к охранникам.
- Прошу вас, пусть кто-нибудь из воинов Лакедемона проводит женщин и детей моей семьи в их комнаты. Я вижу, наше заключение продлится долго… а в вашей надежности и силе я не сомневаюсь. И пусть ко мне позовут моего врачевателя: моя невестка Эльпида покажет, где его найти.
Стражники согласились. Фрина начала было плакать и упираться, отказываясь разлучаться с матерью; но Эльпида уговорила ее. Женщин с детьми и слугами увели, и Поликсена осталась одна с сыном.
Скоро один из спартанцев привел к ним Клития. И этот же воин потребовал:
- Пусть сын царицы тоже пойдет с нами, им нельзя оставаться вместе!
Никострат впился взглядом в лицо матери… но она спокойно кивнула.
- Иди. Мне, конечно, скажут, куда тебя поместят.
Царевича тоже увели.
Клитий, стараясь не выдавать своего страха, со всем усердием занялся ногой госпожи: это помогало им обоим отвлечься. Врачу разрешили послать рабыню за всем необходимым, чтобы сделать примочку.
- Рана немного воспалилась, но скоро ты пойдешь на поправку, если оставаться в покое, - сказал Клитий.
Поликсена улыбнулась; потом рассмеялась.
- Покоя нам дадут предостаточно, мой друг, можешь быть уверен.
Клитий неотрывно смотрел на нее: его старое лицо осунулось, щеки опали от напряжения. Врач опустился на колени рядом с креслом, взяв царицу за руку.
- Ты думаешь, госпожа?..
Поликсена пожала ему руку.
- Я думаю, надежда у нас есть, и немалая. Заступа Спарты много значит. И еще то, что скоро придут повстанцы…
Поликсена осеклась. Ей было страшно, больше, чем она могла показать; она до последнего мгновения не представляла, что все обернется так. Но теперь оставалось только держаться.
Мелос так и не объявился. Заключение продлилось много дней - скоро Поликсена потеряла им счет; вначале ее и детей содержали очень строго, не позволяя получать почти никаких вестей, тщательнейшим образом проверяя каждого слугу, который допускался в их покои. В эти первые дни царственных пленников охраняли спартанцы, от которых не удавалось добиться ни единого лишнего слова.
Одной из радостей узницы было то, что лечение Клития помогало. Поликсена опять стала ходить без боли - правда, понемногу. Вскоре ей позволили встречаться с детьми и внуками.
Однажды утром царица обнаружила, что спартанских стражников сменили фиванцы. Эти охранники оказались более общительны и любезны; они уже не досматривали так тщательно всех ее посетителей. Однако такая перемена вызвала у Поликсены немалую тревогу - как у всякого узника, который утратил связь со внешним миром. Что все это значило?..
На другой день царицу неожиданно навестил Дорисс. Спартиат говорил с нею довольно уважительно; он спрашивал, нет ли у Поликсены каких-нибудь желаний, которые он мог бы удовлетворить.