Поликсена ответила:
- У меня лишь одно желание - узнать, когда нам вернут свободу и вернут ли вообще.
Дорисс немного смутился: он сказал, что даст ответ, как только будет возможность. Спартиат поспешил проститься и уйти.
Эти предвестия были самые зловещие: и предчувствие Поликсену не обмануло.
Через два дня после разговора со спартиатом царицу совершенно неожиданно навестил Критобул.
Поликсена была так поражена, что даже не нашла слов, чтобы приветствовать критянина. Она не видела его с самого появления греков. И как он попал сюда?..
Но все слова вылетели у коринфянки из головы, когда она увидела лицо своего гостя. Стало ясно, что он сейчас скажет ей самое главное.
- Моя царица, у меня для тебя скверные новости.
Поликсена встала с места.
- Нас казнят?..
У нее все застыло внутри: хотя коринфянка давно готовилась к такому исходу.
Критобул качнул головой.
- Нет. Сегодня в зале совета греки долго совещались - были выбраны самые влиятельные представители от каждого из трех полисов. Я подкупил одного раба, который все подслушал!
Критский наварх приостановился, точно преодолевая сильнейшее отвращение.
- Воины, которые сейчас дежурят у твоих дверей, тоже согласны, что это гнусность, и пропустили меня к тебе…
Поликсена топнула здоровой ногой.
- Так говори же! Что именно решили греки?..
Критобул взглянул на нее.
- Тебя постановили заковать в цепи и отвезти в Фивы или Афины, чтобы там прилюдно казнить; а может, выставить на рынке рабов. Твои дочь, невестка и внуки будут проданы в рабство, а сына казнят. Но перед этим все города свободной Эллады узнают о вашей участи и о том, кто одержал победу над прославленной персидской тиранкой.
Критобул криво усмехнулся.
- Спартиат Дорисс защищал тебя, представь себе, и другие лакедемоняне его поддержали. Они говорили, что, если нельзя вернуть вам свободу, благороднее всего будет сразу вас убить; но афиняне, конечно, их заболтали, потому что лучше всех работают языком. Теперь осталось только решить, какой полис из двоих оставшихся будет главным триумфатором!
Поликсена медленно опустилась назад в кресло. Несколько мгновений она сидела в глубочайшем потрясении.
А потом воскликнула сдавленным голосом:
- Почему ты не принес мне яд, тебя же не обыскивали? Почему?..
Критобул сжал ее холодные руки.
- Потому что знал, что ты об этом попросишь! Но я явился к тебе потому, что могу помочь вам спастись… Знай, что вчера под стены Милета пришли бунтовщики, и теперь главные силы брошены против них, а в городе неразбериха.
Он поцеловал руку царицы.
- У нас будет только одна попытка - нынче вечером, пока не сменилась стража. С этими людьми я договорился: и они бегут с нами, если ты вознаградишь их, госпожа.
========== Глава 216 ==========
Поликсена молча смотрела на критянина, который однажды уже вызвался совершить для нее невозможное… ум царицы, столько дней не получавший новой пищи, опять заработал очень быстро.
- Но даже если ты выведешь нас из дворца, как мы выберемся за пределы сада?
- Жена мне подсказала, - ответил он. - Геланика знает, где ее служанка Клео сделала подкоп, которого до сих пор не обнаружили. И я убедился, что все - правда.
- Вот как?..
Критобул кивнул.
- Геланика сказала, что если ей удастся помочь вам, то она надеется, что этим хоть отчасти искупит преступление против родного города.
Сердце Поликсены сжалось.
- Я не знаю, простят ли Геланику тени убитых сородичей… но если мы спасемся, то будем вашими вечными должниками.
Критобул улыбнулся.
- Мне нужно спешить, госпожа, чтобы все подготовить. А ты собирай вещи. Ты возьмешь с собой кого-нибудь, кроме родственников?
- Двух моих служанок, если они согласятся, - ответила Поликсена. - Их здесь знают… и им придется плохо, если обнаружится мой побег; остальные в меньшей опасности.
Критобул кивнул.
- Я приду сразу после заката. Никострата и других женщин тоже предупредят.
Он ушел, как будто чудесное явление спасителя Поликсене только померещилось. На несколько мгновений царица чуть было не поверила в это; но потом она заставила себя действовать.
Ианта и Аглая, которых она шепотом посвятила во все, тут же согласились бежать с госпожой. Они проворно, в четыре руки, помогли ей уложить сундучок с драгоценностями. Ничего другого не имело смысла брать: к счастью, царского имущества союзники еще не расхищали и неприкосновенности ее комнат не нарушали.