Наверняка о Гобарте Тураи слышал сам; но это дело доносчиков. О Делии ее супруг мог и вовсе ничего не знать.
Однажды прервавшись, египтянин посмотрел на нее в упор, улыбаясь с насмешкой и с полным пониманием; но ничего не сказал. А потом вдруг перевел взгляд на дверь.
Оказалось, что Исидор стоит там и внимает рассказу Поликсены, весь превратившись в слух. Тураи поманил его, и мальчик подошел.
- Он неплохо говорит на вашем языке, - объяснил египтянин жене. А потом снова повернулся к Исидору.
- Послушай, что рассказывает твоя госпожа мать, - все это правда, которая лучше, чем сказки. Ты позволишь ему остаться, сестра моя?
Поликсена кивнула.
- Конечно, пусть слушает.
Однако она уже устала, и Тураи тоже. Поработав еще немного, Тураи отослал сына, и они с Поликсеной разошлись спать. Поликсена со служанкой заняли гостевую комнату.
На другой день Тураи понадобилось уйти по делам, и Поликсена на весь день осталась одна: она знакомилась с домом и отдыхала. А вечером египтянин вернулся, и царица продолжила диктовать. И опять Исидор пришел слушать, хотя в другое время к ней не приближался.
Еще два дня прошли таким же образом; и на четвертую ночь Поликсена вернулась на ложе своего мужа. Это была нелегкая близость, полная тяжелых и сильных воспоминаний, встававших между ними. Но в глазах Тураи Поликсена прочитала, что она все еще прекрасна и желанна для него, и это принесло ей утешение.
Спустя несколько дней Поликсена попросила разрешения съездить в Навкратис - помочь дочери. Она уже знала, как: ей следовало купить долю в вавилонском торговом доме, чтобы Фрина и ее дети могли потом получать пожизненный доход от путешествий. Однако, рассказывая об этом мужу, Поликсена поняла, что не сможет совершить такую сделку сама: тем более, что Навкратис оставался греческим городом в Египте, где права мужа были гораздо больше.
- Я поеду с тобой, - сказал Тураи. - Я помогу тебе составить договор как полагается.
В конце концов, они решили, что долю в торговом доме купит он, однако на папирусе будет прописано, что две трети дохода пойдут Фрине. Остальное должно было идти Поликсене в качестве содержания: по справедливости и чтобы не унизить ее царского достоинства.
***
С Манушем из Ионии бежал и Менекрат - художник со своей большой семьей окончательно осел в Персеполе.
В этом же году персы вернулись в Ионию и вновь полностью подчинили ее - с еще большей, чем прежде, жестокостью.
Мелос был в числе тех, кто сражался за свободу: когда война разделила его и его семью, иониец остался на родине и примкнул к мятежникам-северянам. Он дрался вместе с ними против новых захватчиков, которых наслал на Ионию Дарий; и был тяжело ранен, и много дней находился между жизнью и смертью. Однако Мелосу удалось разузнать, куда бежала Поликсена, - и следующей весной он приехал в Навкратис.
Мелос забрал Фрину и детей на Хиос. Так порвались последние нити, связывавшие коринфянку с соплеменниками. Египет стал местом упокоения всех ее начинаний.
Никострат и Эльпида, однако, писали ей. Поликсена узнала, что у Эльпиды родился еще один сын, здоровый и сильный, которого назвали Лаконик; три года он рос вместе с родителями на Родосе, а потом Никострат случайно повстречал в городе Линде Калликсена, изгнанного афинского флотоводца. По просьбе Никострата афинянин отвез мальчика в Спарту и убедил эфоров и царя взять его на воспитание…
Наверное, это было жестоко, - так обойтись со своим младшим ребенком; но Поликсене трудно было судить Никострата, помня обо всех пережитых им испытаниях и разочарованиях. Теперь Никострат и Эльпида ездили навещать своего сына в Лакедемон. И он уже знал, кто его главный враг, с которым ему предстоит сражаться.
Лаконик пережил отца и мать - и в возрасте восемнадцати лет погиб при Фермопилах, сражаясь против полчищ Ксеркса, преемника Дария.
Питфей, хромой сын Эльпиды, стал музыкантом: мать всячески поощряла в нем эти склонности, однажды заметив их. Питфей искусно играл на разных инструментах и прекрасно пел; но, заметив, что отец стыдится его теперь еще больше, он в возрасте четырнадцати лет оставил семью и начал зарабатывать на жизнь, выступая на пирах богатых родосцев. Они не знали, кто его родители, и никто даже не подозревал, что этот увечный юный сказитель, кифаред и флейтист - внук ионийской царицы.
Поликсена прожила после возвращения в Египет еще одиннадцать лет. Она никогда больше не покидала этой земли, и, казалось, даже не испытывала такого желания. Дважды к ней в Навкратис приезжали Никострат и Эльпида; но Фрина, хотя и прислала несколько писем, не навестила ни разу. Больше эллинка не встречалась со старшими детьми.